Может, потому он и признался Ольге в том, что он вовсе не Игорь. Она пришла за посудой, и он удивил ее.
– Ну, вы точно артист! – засмеялась она. – И Арину вчера разыграли! И меня сегодня!
– Может, перейдем на «ты»? – обняв ее за талию, спросил Аркадий. – Или это запрещено?
– Нет. То есть не знаю…
Она пожала плечами, но попытку избавиться от его объятий не предприняла. Напротив, сама боком прижалась к нему.
– А если запрещено?
– Ну и что?
– А если нас прослушивают? – шепнул он ей на ухо.
– Да нет, – мотнула она головой. – Под наблюдением только холл, кухня, коридоры… В жилых комнатах нельзя. Сергей Михайлович очень строго за этим следит…
– Он что, такой высокоморальный?
– Нет, просто сам однажды попался… Здесь раньше горничная жила. Ну, которая до меня работала. Так он с ней, а Элла узнала, потому что здесь камера была…
– Какая Элла?
– Ну, раньше здесь Элла жила. Она ему скандал закатила, а он ей развод дал…
– Она что, женой его была?
– Нет. То есть да. Ну, в смысле, не совсем жена.
– Гражданская жена, – подсказал Аркадий.
– Да, что-то вроде того, – кивнула девушка. – Только развод почти настоящий был. Элла миллион долларов отступных получила… Но я тогда здесь не работала, мне Лиза рассказала, она за кухарку здесь. Она много чего знает. Только говорит мало, так, на праздник немного выпила, разговорилась… Да мне и неинтересно. Меньше знаешь, крепче спишь.
– С кем?
– Какой вы пошлый! – скорее в шутку, нежели всерьез возмутилась Ольга.
Но его руку со своей талии не сняла.
– Знаешь, иногда находит. И ничего не могу с собой поделать. Это я тебе честно говорю, положа руку на сердце.
– Да, знаю, где у вас рука лежит… Пойду я, а то некогда мне…
Она нехотя отстранилась от Аркадия, собрала на поднос посуду, покатила тележку к двери.
– А как насчет чайку попить? – как бы невзначай спросил он. – Вечерком.
– Дел много.
– Где-то я это уже слышал.
– Ну, правда, много… Могу зайти, когда управлюсь, – выразительно, чуточку застенчиво посмотрела на него девушка. – Но это поздно будет.
– Ничего, я подожду…
Аркадий был почти уверен в том, что Арина узнает об их с Ольгой разговоре. Возможно, в комнате и нет прослушки, но горничная может просто рассказать своей хозяйке, как двойник Перекатова обвел ее вокруг пальца. Арина же смекнет, что и сама стала жертвой розыгрыша. И, конечно же, на этом все и закончится. А если она придет к Аркадию выяснять отношения, то вряд ли это закончится чем-то непозволительным и непростительным для нее…
Аркадий допоздна играл на компьютере, гоняя римские легионы по древней Европе. В доме уже все стихло, когда он закончил, в холле свет не горел, дверь в комнату охранников была закрыта. Казалось, можно было подняться на второй этаж, и никто бы его не остановил. Только вот впустит ли его к себе Арина? Наверняка она все знает и устроит ему истерику, если он к ней сунется. Да и не собирался он к ней. А вот к Ольге на огонек заглянул бы. Но ведь не факт, что охранник спит за экраном монитора.
Может, и Ольга тоже боится охранника? Может, она ждет, когда он заснет, чтобы пожаловать к Аркадию в гости? Девушка она взрослая, прекрасно знает, что ему от нее нужно, и если вдруг это случится, то в претензии не будет. Во всяком случае, хотелось бы на это надеяться.
В надежде, что Ольга все-таки к нему придет, он не стал закрывать дверь. Погасил свет, лег в постель…
Он уже засыпал, когда дверь в комнату вдруг открылась. В лунном свете он увидел белый чепчик и фартук служанки. Ну, конечно же, это Ольга. И дверь она закрыла за собой, щелкнув задвижкой.
– А где чай? – шепотом спросил он. – Или ты вместо него?
– Заткнись, сволочь! Забыл, как с госпожой разговаривать?
Это был голос Арины, и он поверг Аркадия в шок. Она подошла к окну, встала на свет, и он мог видеть ее во всей красе в ореоле лунного сияния. Распущенные волосы, сверкающие глаза, вульгарно накрашенные губы. И неказистое платье горничной вдруг, скользнув по ногам, упало на пол. Аркадий увидел черный кожаный корсет, чулки на подвязках, лакированные ботфорты. Как ни странно, но именно это действо и вывело его из шока.
– Сергей, ты почему еще не на коленях? – грубо и вместе с тем одержимо спросила она.
Голос ее звучал настолько эмоционально ярко, насколько же и тихо. Она буйствовала в своей воображаемой игре, но при этом боялась, что ее услышит охранник. Зато согласная в слове «еще» прозвучала необыкновенно громко, от чего ее голос был похож на змеиное шипение.