— Тогда почему им не может быть прощения, если все так хорошо обернулось? — произнесла она с издевкой. — Во-первых, я не говорю, что все хорошо. Я просто стараюсь находить положительные стороны. А во-вторых, ну представь себе, что мы бы встретились во время войны, например. Ты бы меня спас из-под развалин, или я бы тебя выходила в полевом госпитале. И мы бы тоже полюбили друг друга. Но ведь это все равно не было бы оправданием тем, кто развязал войну, не так ли? Они-то отнюдь не стремились к такому результату.
— Они могли считать эту войну справедливой, — заметил Малколм. — И закрывать глаза на невинные жертвы. Такие, как Грэйс.
— Ты опять? — она произнесла это без гнева, скорее устало. — Ты сам сказал — ей всего три года. Она даже не успела толком ничего понять и испугаться.
— Значит, она не выживет? Я понял, что ты не можешь ей помочь, но… ты можешь хотя бы не мешать? Все-таки этот Милуокский протокол иногда срабатывает.
Джессика не сочла нужным ответить. Некоторое время они сидели молча, глядя на озеро.
— Ладно, — вздохнул Малколм, — у меня другой вопрос. Что ты сделала с Карсоном?
— Тебя интересуют физиологические подробности? — неприязненно откликнулась Джессика, не глядя в его сторону.
— Н-не думаю, — пробормотал Малколм, — но…
— Я просто помогла ему исполнить обещание, которое он дал по доброй воле, а потом пытался нарушить.
— Исполнить обещание?
— Он обещал, что никогда не покинет меня.
— Ты что же… — потрясенно произнес Малколм, до которого, наконец, дошло, — хочешь сказать, что он… все еще здесь?!
— В некотором роде.
— Прямо здесь?! — Малколм с ужасом глядел на скамейку.
— Он нам не помеха. Он не может ни видеть, ни слышать, ни говорить, если тебя это волнует.
— А я… могу его увидеть? Или как-то почувствовать?
— Ты очень этого хочешь?
— Н-нет, — пробормотал Малколм, — нет, не думаю.
— Вот и правильно. Тебе бы это не понравилось. От него, на самом деле, не так уж много осталось… Я же говорила, не стоит вспоминать о нем.
— Но з-зачем? Зачем он тебе… такой? Почему было просто не отпустить его?
— Не все решает одна лишь практическая полезность. Человек должен отвечать за свои слова.
— А… другие? Неужели все тоже здесь?
— Нет, — покачала головой Джессика. — Я так надеялась, что Тед… он действительно хотел быть со мной… но он так и не попал сюда. Никто из них не попал. Я не знаю, почему. Может, просто потому, что они умерли не здесь. Но ведь и я умерла не здесь.
— То есть вся твоя семья… это тоже сделала ты?!
— Нет, Малколм! То есть я не стремилась к этому специально. Я просто хотела быть с ними. Мне было так одиноко… Ты не представляешь себе, как одиноко здесь. Ты говорил, что любишь одиночество, но ни ты и никто другой там, у вас не знает, что такое настоящее одиночество…
Малколм молчал, шокированный. Конечно, он мог догадаться и раньше. Но подсознательно гнал от себя эту мысль.
— С теми четырьмя подонками, конечно, все было не так, — продолжила Джессика. — Но даже у них был выбор. В каждый очередной момент. Может, даже слишком много выбора. Триша, например, вообразила, будто оказывает мне услугу, убивая Хастингтона, а на самом деле она лишь снова подвела меня. У меня для него была заготовлена более продолжительная… программа.
— А Лайза? — вспомнил Малколм. — Любовница Карсона? Как я понимаю, это не был несчастный случай.
— И это был ее собственный выбор. В конце концов, я имею право на самозащиту.
— Да, — согласился Малколм, — разумеется. Те, кто сам виноват, заслужили. Но я не могу сказать так про всех, с кем ты… что-то сделала.
— Тебя все это огорчило? — она печально посмотрела на него. — Недаром я не хотела об этом говорить.
— «Ничто не сравниться с таким чудесным, заботливым, любящим и отзывчивым человеком, какой была наша Джесс», — процитировал Малколм с печальной усмешкой.
— Да, — согласилась Джессика. — Была. Прошедшее время. Но мне преподали урок. А я всегда была хорошей ученицей. Так что можешь передать… этому, который отказался даже от собственного имени, надеясь спрятаться от ответственности, что в мире таких, как он, нет места милосердию[27]. Но, — поспешно добавила она совсем другим тоном и улыбнулась, — все это касается, разумеется, только врагов. А не нас с тобой. Не будем больше о них. С тобой я прежняя.
— Карсону ты говорила то же самое? — едко осведомился Малколм.
— Пока он этого заслуживал, — пожала плечами Джессика. — С ним я ошиблась, признаю. Я слишком долго ждала… хоть кого-нибудь, и ухватилась за первого встречного, который меня услышал. Но ведь ты не такой, как он.
— Не такой.
— Ну вот и чудесно. Значит, нам не о чем беспокоиться.
— Вот насчет нас я как раз хотел поговорить… — нерешительно произнес Малколм после паузы. — Что мы будем делать, когда я окончу универ? Ты точно никак не можешь покинуть это место? Потому что я не могу всю жизнь оставаться в этом городе.
— Почему?
— Потому что здесь не строят космические корабли, — вздохнул Малколм. — Работа, о которой я мечтал всю жизнь. Я думал уже даже о том, чтобы организовать свою компанию… хотя, конечно, для этого надо сначала как-то заработать кучу денег… или можно открыть здесь филиал существующей, но для этого тоже надо уже быть конструктором с именем, а здесь мне им не стать… никто не возьмет на работу вчерашнего выпускника, если тот заявит, что согласен работать только через интернет из другого штата… но в любом случае, здесь невозможно проводить испытания. Здесь нет космодромов, и никто не станет их строить. Уже хотя бы потому, что космодромы следует располагать как можно ближе к экватору, дабы использовать по максимуму линейную скорость вращения Земли…
— Только-то и всего? — улыбнулась Джессика. — Мы можем построить космодром прямо здесь. На том берегу озера, если желаешь, и любоваться отсюда запусками твоих кораблей. Любых, какие ты только сможешь вообразить. Пожалуй, это будет красиво! И это не будет стоит тебе ни цента.
— Но… — растерялся Малколм, — это же не то… это не по-настоящему…
— Это лучше! Они полетят именно так, как ты хочешь. Без каких-либо накладок и аварий, которые непременно случались бы… в вашем мире.
— В том-то и дело! А мне надо, чтобы они летели в соответствии с реальными законами физики! Мне нужно знать, правильно я их спроектировал или нет — без этого все теряет смысл! Я не сказочник, я инженер! Нет, конечно, — поспешно добавил он, — я очень благодарен тебе за все твои подарки… летающий скейт, световой меч, «Роллс-Ройс» — это все очень классно, но это развлечения. А я сейчас говорю о деле моей жизни.
— И это дело тебе важнее, чем я? — печально произнесла она.
— Джесс, — поморщился Малколм, — ну давай не будем опускаться на уровень пошлых фильмов. Когда там в очередной раз жена главного героя произносит фразу «что тебе важнее — я или твоя чертова работа?», мне всегда хочется удавить эту дуру… я не имею в виду тебя, конечно, — торопливо добавил он. — Просто, ну, давай не уподобляться… я вообще не хочу выбирать «или-или». Я хочу, чтобы «и, и»! Но не знаю, как нам это устроить. Может быть, если я откручу твою табличку от скамейки и возьму с собой…
— Нет, не вздумай! — испуганно воскликнула Джессика. — Так ты сделаешь только хуже!
— А если всю скамейку целиком? Загрузить в трейлер…
— Я уже сказала, Малколм, я не могу покинуть это место. А ты… сам не понимаешь, что предлагаешь. Я бы… мы бы вообще не смогли общаться после этого.
— Ладно, я понял, — мрачно кивнул Малколм. — Тогда что? Неужели никакого выхода?
Джессика задумалась.
— Ну, — сказала она наконец, — если дело упирается в деньги, то выход есть. Тебе надо встретиться с каким-нибудь миллиардером.
— И попросить у него миллиард-другой на поддержку молодому дарованию? — усмехнулся Малколм.
— Неважно, о чем ты будешь с ним говорить. Достаточно, чтобы вы пообщались хотя бы пару минут, еще лучше — обменялись рукопожатием. Чтобы я могла… на него настроиться. А дальше в его жизни начнут происходить… всякие вещи. И какое-то время спустя он будет сам рад отдать тебе любые деньги, лишь бы это прекратилось.