Во второй половине 90-х годов интеллектуалы-исламисты — по примеру Эфенди, Аниса, а также 40-летних «Братьев-мусульман», попытавшихся в 1995 году создать в Египте партию «Хизб аль-Васат», «умеренных» лидеров турецкой партии «Рефах», возглавивших после 1997 года партию «Фазилет», и многих других — начали замечать, что политическая идеология движения заводит их в тупик. Это проявлялось в различных формах: неконтролируемом (в Алжире и Египте) или неэффективном (в Палестине) насилии; захвате власти с последующим политическим и экономическим крахом страны (Судан и Афганистан); межконфессиональной гражданской войне (Пакистан); прислуживании диктатуре и потери морального кредита (Малайзия при Махатхире и Индонезия при Сухарто); неспособности выполнять властные функции в составе правительственной коалиции (Турция и Иордания). К этому следовало бы добавить и провал иранского режима, не оправдавшего грандиозных надежд, порожденных революцией по всему мусульманскому миру.
Именно в свете всех этих поражений, как нам представляется, и следует искать объяснение новой ориентации, выбранной теми нынешними и бывшими активистами исламистского движения, которые, говоря ныне о демократии и правах человека, ищут общий язык со светскими средними классами. В этих кругах забыли о радикальной идеологии в том виде, в каком она выражена у Кутба, Маудуди и Хомейни — от этих имен теперь отмежевываются. Здесь ужасаются «джихадистско-салафитскому» учению, созданному в лагерях Афганистана, и прославляют «демократическую сущность ислама». Сталкиваясь с авторитарными или полицейскими режимами, эти круги выступают в защиту свободы личности, борясь рука об руку со светскими демократами. Ношение платка в государственных учреждениях, где это запрещено, рассматривается уже не как соблюдение шариатской нормы, но как «[суверенное] право человека» (женщины), свободное волеизъявление личности, такое же, как и всякое другое.[501]
Об этих усилиях достаточно наглядно свидетельствует бюллетень «Ислам XXI», который имеет свою сеть интернет-сайтов,[502] рассылает корреспонденцию по электронной почте и проводит коллоквиумы. Базируясь в «Лондонистане», он регулярно предоставляет слово — на арабском и английском языках — таким интеллектуалам, как тунисец Ганнуши, Эфенди, и многим другим их коллегам от Магриба до Юго-Восточной Азии. В феврале 1999 года журнал предложил выработать «хартию для исламистов», выдвигавшую на первый план проблемы «гражданского общества, прав женщин, права на инакомыслие и необходимость просвещенной интерпретации религии». В передовице было выражено сожаление, что «за прошедшие десятилетия исламисты, как и другие политические деятели, ставили своей целью завоевание государственной власти. Опыт оказался слишком дорогостоящим и редко дававшим положительный результат. Более того, захват власти не решал проблем и мог явиться серьезной помехой для реализации исламистского проекта в целом».[503] В следующем выпуске бюллетеня статья под заголовком «Исламизм, плюрализм и гражданское общество» развивала эту тему, приводя в подкрепление цитаты из Токвилля. Гражданское общество как средство противодействия деспотизму представлялось здесь в качестве панацеи от всех проблем современного мусульманского мира — в пику «ориенталистам, которые продолжали утверждать, что ислам и демократия несовместимы (…), и которых, по иронии судьбы, в этом поддерживало малочисленное, но крикливое меньшинство исламистских деятелей, заявлявших, что демократическим ценностям нет места в исламе».[504]
За пределами «Лондонистана» подобные взгляды разделяются многочисленными студенческими исламистскими группами и вышедшими из этой среды проповедниками Европы и США. Во франкоговорящем мире видным сторонником этих идей является проживающий в Женеве харизматический оратор Тарик Рамадан, внук Хасана аль-Банны, основателя организации «Братья-мусульмане», и сын Сайда Рамадана, осевшего в Женеве и являющегося главным «связным» международного движения, выросшего из «Братства». Отвергая всякую логику конфронтации с Западом, он видит в европейской демократии способ защиты от деспотизма, царящего в большинстве мусульманских стран, и призывает своих последователей в полную меру пользоваться правами, которые им предоставляет гражданство. Будучи швейцарским подданным, он стремится зарекомендовать себя как интеллектуал среди французской профессуры и в издательских кругах. Он является автором книги, вышедшей в одном из парижских католических изданий, предисловие к которой написано знаменитым журналистом — поборником идей тьер-мондизма, выходцем из семьи коммунистов.[505] Заветное желание Тарика Рамадана — добиться, чтобы за исламистами признали право быть неотъемлемой частью демократического пейзажа. Он хочет придать легитимность их выступлениям, избавив их от любой ассоциации с радикальными группами или лицами, перешедшими к насилию, наподобие тех, кто в 1995 году участвовал в «войне против Франции» под началом «эмира» ВИГ Зитуни.[506] Журналисты, представители духовенства и преподаватели, покоренные этим оратором, прекрасно владеющим приемами и риторикой своих собеседников, видят в нем представителя мусульманской молодежи Франции и Европы, обеспечивая ему доступ во властные инстанции. Другие, настроенные более скептически, задаются вопросом его истинных намерениях и о смысле его посланий к молодежной аудитории. Наконец, третьи уверяют, что, какова бы ни была идеологическая подоплека его речей, он побуждает свою паству и своих последователей к большей социальной мобильности и «гражданской» интеграции, которые в конечном счете облегчат их аккультурацию во французском обществе и отвратят их от исламистских концепций. Так, несколько десятилетий тому назад дети иммигрантов из Южной и Восточной Европы, пролетарии и коммунисты, выйдя из-под контроля партии и профсоюзов и получив возможность социального роста, превратились во французских мелких буржуа, уже не связанных ни с марксизмом-ленинизмом, ни со странами происхождения своих родителей. Если говорить о ситуации в современном мусульманском мире, то пример религиозных мелких предпринимателей Анатолии весьма показателен. Войдя в Стамбуле и Анкаре в высшие экономические круги с приходом в правительство исламистской партии «Рефах» и достигнув тем самым поставленной цели, они не встали на защиту этой партии, когда ей указали на дверь, а затем распустили под давлением генштаба турецкой армии. Они сделали выбор в пользу упрочения своего социального и материального статуса в ущерб исламистским идеалам и партийной принадлежности, которые уже не могли принести реальной выгоды и, более того, грозили даже помешать им в их новой стратегии союза со светскими деловыми кругами. Еще дальше эта логика зашла в Алжире, где в конце 1999 года весьма богатый бизнесмен, близкий к «умеренной» исламистской партии «Хамас», член правительственной коалиции, выдвинул свою кандидатуру на пост директора большой частной пивоварни. Она должна была производить на месте крепкое пиво западной марки по цене, достаточно привлекательной для широких слоев населения: до этого времени из-за высоких цен на пиво государственного производства этот напиток был им не по карману.
501
Так, напр., бюллетень «Islam XXI» в редакционной статье под заголовком «Politicsing Hidjab and the denial of a basic Right» («Политизация хиджаба [платка] и отрицание элементарного права») возвращался к делу турецкой женщины-депутата Мерве Кавакджи, избранной депутатом от партии «Фазилет» в 1999 г., но затем — после принятия в мусульманском платке присяги на верность стране — изгнанной из парламента и лишенной турецкого гражданства. Бросая обвинение турецким «лаицистам», автор статьи отмечал, что последние превратили ношение платка в некий символ угнетенного положения женщины в исламе. Чтобы не давать им аргументов, автор предлагал «рассматривать такого рода дела с точки зрения права женщин на выбор [the women 'srightofchoice], а не с традиционных или политическихпозиций». Примечательно, что аналогичную формулировку (выделенную нами курсивом), использовали сторонники абортов. На английском языке она звучала как знак приверженности ценностям либерального «гражданского общества» (см.: Islam XXI. 1999. July. № 17).
505
См.: Ramadan Т. Aux sources du renouveau musulman: D'al-Afgani a Hassan al Banna, un siecle de reformisme islamique. P.: Bayard, 1998. См. предисловие Алена Греша, главного редактора газеты «Le Monde diplomatique». Другие тексты этого автора вышли в исламистском лионском издательстве «Al Tawhid», близком Союзу молодых мусульман Лиона, признающем Рамадана своим духовным авторитетом. Об этом сочинении см.: FregosiF. Tariq Ramadan ou les habits neufs d'une vieille rhetorique // Chemins de dialogue. 1999. № 14. P. 125–151.
506
Некоторые из подсудимых, фигурировавших на процессах по делам о принадлежности к группам сторонников ВИГ в Европе, состояли в исламистских ассоциациях, действовавших, в частности, в районе Рона-Альпы.