Цель этой книги — проанализировать «исламистский» феномен во всей его полноте как мировое явление, развивавшееся на протяжении истекшей четверти века; проследить его эволюцию, «игру» различных его компонентов, его взаимоотношения с окружающим миром — прежде всего в странах, непосредственно им затронутых, а также с обществами и государствами Запада. В самом деле, сегодня, по прошествии жизни целого поколения с момента появления движения, стало возможным подвести ему итог. Теперь мы располагаем необходимой временной дистанцией, а также достаточно разнообразной и богатой документацией, чтобы скорректировать первые впечатления, рожденные любопытством, и обобщения, сделанные на основе анализа пусть яркого, но все же частного случая. Прежде всего можно учесть продолжительность феномена: проследить во времени, как первоначальная идеология изменялась в зависимости от случайностей политического контекста, от отношения активистов движения к деньгам и власти. Наконец, перед нами открывается перспектива для сравнений, позволяющих, говоря словами философа, «ясно видеть сходство вещей» от Куала-Лумпура до Алжира и от Пешавара до Тегерана; это самый подходящий метод, позволяющий проанализировать сложный и масштабный социальный феномен, осмыслить его.
Проследив эволюцию исламизма во времени и пространстве, мы ответим на вопросы, поставленные тем или иным частным опытом, проясняя то, что невозможно понять через анализ единичного случая. У истоков этой книги стоял очень простой вопрос. Как известно, некоторым исламистским движениям удалось захватить власть, в то время как другие (а их было большинство) потерпели на этом поприще поражение. Почему Хомейни преуспел в Иране, а убийцы Садата не смогли превратить свое «цареубийство» в революцию? Сравнение двух случаев естественным образом приведет нас к необходимости осмысления, какие социальные группы принимали участие соответственно в иранской революции и в египетских движениях, как в первом случае они объединились под руководством религиозного лидера, а во втором — оказались жертвой разобщенности.
Измеряя плотность и сложность явлений, социальный анализ делает заведомо устаревшим расхожее мнение, которое, основываясь на оценочных суждениях, проецирует на данное движение — идеализируемое или демонизируемое, но всегда сводимое к фантазии, лишенной реального содержания, — предвзятые и необоснованные представления.
Двадцать лет тому назад написание такой книги было бы невозможным. Сегодня это необходимо. В самом деле, на наших глазах близится к завершению целый исторический цикл: как мы увидим, исламистские движения вступили в фазу заката, который с середины 90-х годов XX века становится еще более стремительным. Понять его причины, оценить его влияние, предсказать возможные последствия — вот ключевая задача на ближайшее будущее для мусульманского мира, который в начале третьего тысячелетия насчитывает более одного миллиарда правоверных, что уже превышает численность католиков. A posteriori, можно констатировать, что эра исламизма — период с начала 70-х годов и до конца XX века — оказалась эрой крупных и драматических потрясений, произошедших в том мире, где она началась с выходом на арену первого поколения, родившегося после обретения независимости. В значительной мере этот период явился отрицанием предыдущей эпохи — эпохи национализма. Сегодня, в 2000 году, идеологическое ослабление исламизма и снижение его мобилизационного потенциала знаменуют собой начало третьей стадии — стадии преодоления. На этом этапе, открывающемся в XXI веке, мусульманский мир, несомненно, окончательно вступит в современность, следуя еще неизвестным нам моделям слияния с западным универсумом — в частности, через эмиграцию и ее последствия, через революцию в области телекоммуникаций и информации. Чтобы лучше представить себе последствия данного процесса, необходимо подвести итог истекшему периоду, понять, каким образом исламизму удалось прийти на смену национализму, сохранив при этом некоторые из его черт. Следует также понять, как и каким образом закат исламизма может, в свою очередь, открыть путь к мусульманской демократии, основы которой закладываются в наши дни.