— Ты всегда будешь жить в моем сердце, — тихо произнес он.
Ишьяс уже отошел назад и присоединился к группе молодых людей. Вместо него к Дауру направился Есмал. Однако в отличие от других мальчик ничего не стал говорить. Молча встал рядом и тоже несколько секунд смотрел на фотографию матери Даура. Даур обнял его за плечи.
— Пойдем в дом, Есмал, — произнес он. — И скажи всем, чтобы тоже шли. Тетя Натэла уже накрыла на стол.
С этими словами он первым двинулся к крыльцу. Оборачиваться не стал, но знал, что люди потянулись следом за ним.
Даур подошел к дому старика Гугуавы со стороны луга. Малхаз был на пасеке. Он заметил гостя издалека, махнул ему рукой и отставил в сторону дымарь. Затем вынул из гнезда рамку с медом, положил ее в ящик и закрыл крышку.
Старик зашагал к косому плетню, ограждавшему пасеку.
Даур взял у него из рук ящик.
— Вон, к медоносу поставь, и пойдем во двор, — Малхаз снял с головы защитную сетку и перчатки. — Значит, в невесты хочешь взять Нино?..
Даур молча кивнул.
— Без денег Адамур тебе ее не отдаст никак. Сам троих дочерей вырастил, знаю…
Старик медленно прошел вдоль забора к воротам, сделанным в виде легкой рамы из поперечных и продольных жердей.
— Проходи, — Малхаз пропустил гостя во двор.
— Я знаю, что не отдаст, — Даур сдвинул фуражку с длинным округлым козырьком, загораживая лицо от солнца. — Только как я эти деньги заработаю? На одних туристах много не возьмешь. Куда мне на дорогую машину? А уж на золото и подавно… В наших местах только овец и пасти. Или на таможню идти работать. А кто меня туда возьмет? Отца у меня в городе с блатом нет. Родни — тоже никакой. Разве грабить идти…
— Зачем так говоришь, Даур? — почтенный старец укоризненно посмотрел на своего гостя и присел на лавочку около пристройки к дому. — Неужели мы человека в беде оставим? И где ты такое видел? Многое в нашей жизни изменилось. И молодежь, уж бывает, стариков не слушает. Нет-нет, а в городах по-своему заживет… Мы им не указ. А все же апсуа свой закон чтут, — старик говорил негромко и размеренно. — Не зря же мы родину свою Апсны зовем. Страна души. Это испокон веков как было, так и есть. И сейчас всем родом и радости, и беды встречаем. Апсуа всегда человека выручит. Таков закон. Сам не доешь, а ближнему своему оставь. И пусть так всегда будет. Иди, сядь рядом, — Малхаз похлопал по лавке.
Даур сел рядом со стариком.
— Я к чему это сказал? Ты Гурама помнишь? Ни овец у него не было, ни дома… Ничего не было, совсем бедный был. Так он в Москву уехал. Теперь два дома в Пицунде купил, в центре Москвы квартира. Совсем олигархом стал.
— Да ну! — загорелся Даур.
Наивное удивление парня явно польстило старику.
— Машин у него, как у меня овец, — продолжил Малхаз. — Столько, говорит, у него машин в Москве. Сам на дорогом лимузине приехал. Вот, летом только навещал. Так на него вся Пицунда глазела. Как президент приехал. У него там и окна в машине сами опускаются и поднимаются. А что внутри, совсем не видно. Потому что окна — черные! Как только они ездят на этих автомобилях…
— Это только снаружи ничего не видно. А изнутри, как на ладони, — пояснил Даур. — Только запрещено это — такие окна сейчас. Штрафы большие…
— Он денег столько заработал, сколько мы с тобой и не видели отродясь, — старик похлопал Даура по руке. — Не волнуйся. У него теперь и на штрафы хватает, и на мамалыгу, и на дом… Все у него есть.
— Что, неужели он в Москве так разбогател? — едва не перебил старца Даур.
Старик поднял вверх раскрытую ладонь и многозначительно улыбнулся.
— Слушай, — все так же неспешно проговорил он, охлаждая пыл молодого собеседника. — Гурам — троюродный брат мне. Ты, может, помнишь его лицо. Отец-то твой точно вспомнил бы. На свадьбе у дочери моей гуляли. Эх!..
Гугуава запнулся. На глазах старика выступили слезы. Он предался воспоминаниям. Поторопить старика Даур не смел.
— Гуляли, время было!.. — продолжил наконец Малхаз. — Это еще до войны. А потом как покатилось все… Мужчин сколько в войне погибло. А кого не убили, тот сам из Апсны ушел, чтобы семью спасти… Ладно… — старик посмотрел на Даура. Его влажные от слез глаза блестели на ярком солнце. — Этот Гурам бизнес большой имеет в Москве. У него машин этих — таксопарк целый. Он, когда приезжал, говорит, пусть апсуа ко мне едут. Для абхаза я всегда работу найду, сказал, и заработать дам. Пусть приезжают ко мне. Я и жилье, мол, предоставлю, и с голоду своим умереть не дам. Так он и говорил. Абхазская кровь!