— Вы в отсутствии детей обвиняете меня? — вознегодовала Джилл. На самом деле, у неё введена временная стерилизация и она действительно виновата, что до сих пор не беременна. Но не рассказывать же об этом фанатиком? Вопрос деторождения касается только её и Виктора.
— Но… Вы же жена… — мялся первый.
— А вот в книге Великой Истины сказано, что дети появляются только с позволения Истины. До тех пор, пока не придёт его время, ни один человек не может появиться. Прийти в этот мир самовольно невозможно. Верно ли я говорю, не исказила ли смысл?
— Смысл священных строк передан верно, — подтвердил номер два. — Да защитит нас Истина!
После этих слов всё сектанты в зале опять вскинули руки вверх и поглядели в потолок.
— Так может это вы плохо молитесь? — начала наезжать Джилл. — Разве не ваша обязанность молить Истину о ниспослании наследника роду Харрисов?
Люди за столом оживились. Приём по перекидыванию вины на противника сработал. Комиссия стала что-то обсуждать насчёт частоты молитв и прочую обрядовую атрибутику. Джилл было невероятно противно на это смотреть. Она не была сильно религиозна, но веру Великой Истины считала своей, хоть и не исполняла даже половины положенных предписаний. Однако в Империи она видела настоящих священников, которые жили согласно заветам Книги Истины. И впечатление от этих священников оставалось светлое, радостное. Здесь же, наблюдая перед собой кучку фанатиков, Джилл невольно поморщилась. Эти ограниченные личности совершенно не понимали смысла Великой Книги. Священные тексты они переделали на свой лад и теперь всё это обсуждают. Впечатление, как будто на белую скатерть опрокинули ведро помоев.
— В словах леди Джильды есть смысл, — возгласил второй дед.
— Мы обязательно исправим это досадный недосмотр. — подтвердил второй.
— Я могу идти? — опять спросила Джилл.
— Что ж… — ответил первый. — Сейчас определим вам наказание и вы свободны. Как думаете, — обратился он ко второму, — чтение книги Великой Истины достаточно для назидания?
— Полагаю, это разумно, — закивал второй. — Священные тексты пойдут на пользу, успокоят разум…
Джилл уже было обрадовалась. По всем признакам суд абсурда подходил к концу. Но тут влезла молчавшая до сих пор Веста.
— А как быть с её непослушанием? — раздался её противный голос, вылетевший из тонких бледных губ. — Она ведёт себя неподобающим образом.
— Что вы имеете в виду, уважаемая сестра? — спросил первый дед.
— Не далее, как вчера, она сказала на меня, на мать своего мужа, что я — глупая бабка без мозга. — Веста на миг замолчала, наслаждаясь осуждающим гулом, пронёсшимся по залу, потом продолжила: — Я требую, чтобы она прилюдно покаялась, стала передо мной на колени и поклонилась мне, назвав матерью. Я имею права этого требовать. — важно заявила Веста. — Моё положение мне это позволяет.
И первый, и второй дед одобрительно закивали. Люди за столом тоже поддержали данное требование. Джилл же… Её начало колотить. Не от холода или от лихорадки — от ярости! Веста издевается? Сколько ещё кормилица будет её мучить? И самое главное: если сейчас уступить — отвоевать позиции не получится никогда!
— Леди Джильда, — обратился к ней второй дед, — вы признаете обвинения?
— Нет. — заявила она. — Я ничего не нарушила.
— Но как? — возглас негодования. — Вы обвиняете даму Весту во лжи?
— Не совсем. — ответила Джилл. — Я своей вины не признаю. Вот скажите мне, уважаемые старцы, разве называть стол столом порицаемо? Или кошку кошкой нельзя кликать? С каких пор говорить правду — плохо? — по девушке прям физическая дрожь пошла, так она нервничала. — И если я тупую бабку называю тупой бабкой — в чем моя вина?
После этих её слов зал взорвался. Судьи-фанатики кричали от негодования. Подобное оскорбление одной из своих сестёр они не собирались терпеть. Члены ордена требовали немедленной кары для госпожи, забывшей своё место и посмевшей дерзить.
А вот народ в зале наоборот, поддерживал хозяйку, решившую дать отпор суровым фанатикам.
— Молодец, Юнико! — кричала толпа, — Так их, Юнико! Добей их, Юнико!
Приятные возгласы. Только вот сил и возможности кого-то бить у Джилл не было. Наоборот, её бахвальство могло ей дорого обойтись: ведь люди Ордена Защиты настроены к ней абсолютно не дружелюбно.
И кара не заставила себя ждать. Стражи, стоящие рядом, повинуясь приказу своего начальства, схватили Джилл и грубо поволокли во двор. На улице её привязали к какому-то столбу. Несмотря на мороз и снег, разорвали девушке платье сзади, оголяя спину. Джилл прекрасно поняла, что хотят с ней сделать. Но гнев ещё гуще залил ей глаза. На очередной призыв судей покаяться перед Вестой госпожа ответила резким отказом. Джилл решила держаться до конца, выдержать все истязания.