Джилл не стала долго рассусоливать. Пошла в швейный цех.
Мастерская находилась на первом этаже. В той части здания, где располагались технические комнаты.
Длинное помещение с высоким потолком. Из вытянутых вверх окон падали лучи, обеспечивающие довольно хорошее освещение. В комнате расставлены швейные машинки. Каждая на отдельном столе. Рабочие точки индивидуальные, на расстоянии друг от друга.
Новенькие заняли свободные столы, Джилл ловко подобрала себе машинку недалеко от места, где находилась Тайя.
Всем работницам выдали стопки заготовок. Задача состояла в том, что ткань нужно прострочить, соединив тем самым детали между собой. Одна из сектанток показала Джилл, как и что нужно делать. Работа до тупости примитивная. На всех уважающих себя планетах подобную механику выполняют машины. Да, на Корсике с электроникой туго, но электричество же есть! Здесь работают заводы и фабрики. Никто такой ручной труд не использует. Это просто не рационально!
Но вслух, конечно же, Джилл возмущения не выразила. Послушно взяла ткани и принялась строчить.
Как только все женщины занялись делом, на середину комнаты вышла тучная сектантка. Она принялась читать лекции о благом действий работы на людей. Говорила о том, как важно занять свои руки трудом, а не пустым праздником. Ха! Можно подумать, народ на Холли бездельничает! Ещё сыпались слова о необходимости созерцания, как требуется следить за собой, за своим внутренним миром. О том, что пустые слова, разговоры, сплетни, хохот разрушают личность, делают человека уязвимым к своим собственным желаниям. И ещё в таком духе.
Всё бы ничего, но слова женщины звучали примитивно. Как и у всех сектантов, правда смешана с вымыслом. Получатся фарс. А ещё, и это самое главное, люди в коричневых балахонах в своих речах забывали добавить, что самый главный дар, который есть у человека — это свободная воля. Только вот члены Ордена, видно, так не считали. Причинять насильно добро, в их понимании совершенно нормально.
Джилл перестала вникать в смысл слов, произносимых женщиной — всё равно ничего умного та не скажет, и просто продолжала шить. Строчка за строчкой, деталь за деталью — монотонный скучный тупой труд. Чему он может реально помочь — загадка. Разве что с ума свести.
В какой-то момент Джилл заметила, что вокруг зазвучали разговоры. Приглушенные и тихие слова исходили от работниц. Девушка оторвалась от шитья. Женщина, которая читала лекцию, куда-то делась. Надзирательниц вообще не видно. Люди в комнате потихоньку беседуют.
— Юнико, ты пришла меня спасти? — услышала Джилл задорный голосок Тайи. Вторая жена работала на машинке чуть правее, чем находилась Джильда.
— Да, милая. — ответила тихо Джилл. — Как ты? Как ребёнок?
— С малышом всё в порядке, — она инстинктивно погладила свой животик, — растёт. Юнико, когда мы пойдём домой?
— О! Если бы я знала! К сожалению, у меня нет плана. Прости… Это я виновата, что ты сюда попала.
— Юнико, ты не можешь быть ни в чем виновата. Ты же божество! И ты можешь ходить, куда хочешь — ты же дух. — как-то странно, восторженно улыбнулась Тайа. — Стоит тебе сказать — и стена отвалится.
У Джилл от этих слов мурашки побежали. Вторая жена хоть и называла её Юнико, но всегда знала, что госпожа — человек. Придумывала себе гипотезы, что там образ вселился, но самим божеством никогда не считала. Уж всё ли хорошо с её умом?
— Тайя, — обратилась к ней Джилл, — пока есть возможность говорить, расскажи мне, что здесь происходит.
— Ты знаешь, — начала она, — на удивление здесь не так уж страшно. Я по началу так боялась, но ничего. Здесь все добрые, спокойные. Правда, тут скучно. Поэтому я хочу домой.
— А что с нами делают?
— Ничего не делают. Мы просто работаем, молимся. И всё. Сестры говорят, что это для нашего блага. Что так мы станем спокойными и перестанем страдать.
Джилл хотела ещё кое-что спросить, но в помещение зашли сектантки и разговоры между работницами сразу стихли.
Больше перекинуться словом не получилось.
Так они строчили детали целый день. Потом ужин, затем общее собрание и чтение священных текстов Ордена в молельной комнате. Далее сон.
Так прошла пара дней. Джилл продолжала наблюдать. То, что она видела, не укладывалось у неё в голове.
Спокойная обстановка, так поразившая её в начале, никуда не делась. Такое ощущение, что здесь сами узники не считают себя узниками. Никто не возмущается, не рвётся никуда, не бежит. Все просо делают своё дело, не спорят, лишь плывут по течению. Это состояние людей однозначно не с проста. Но что является причиной? Еда? Воздух? Где отрава? А то, что воздействие из вне есть, Джилл ни секунды не сомневалась. И раз все новенькие так быстро вписываются в колею, значит средство сильное, и нужно как можно быстрее делать отсюда ноги, пока изменения не стали необратимыми. Так и до безумия недалеко.