Он сумасшедший... в хорошем смысле слова.
В нем столько энергии, и это в его восемьдесят шесть! Его невозможно остановить или заставить замолчать. Он говорит без остановки. Знает кучу интересных историй. Он уже стал своего рода музейным экспонатом. Мне очень нравится этот человек. В «Шоковом коридоре» он частично использовал материал, который отснял на Амазонке.
В сценах галлюцинаций?
Да.
Что снимает этот финский режиссер, о котором вы говорили?
Вы, возможно, видели фильмы его брата, Аки Каурисмяки. Он снял «Девушку со спичечной фабрики», «Тени в раю», «Я нанял киллера», «„Ленинградские ковбои" едут в Америку»...
Вы познакомились с ними на съемках «Ночи на Земле»?
Нет, гораздо раньше. Я познакомился с Микой и Аки в 1986 году. Мы давно дружим. Я сыграл эпизодическую роль в «Ленинградских ковбоях» и в фильме, который Мика снял в 1987 году, — он называется «Хельсинки—Неаполь всю ночь напролет». Сэм тоже снялся в этом фильме; эпизодические роли были и у Эдди Константина с Вимом Вендерсом.
Вам нравится сниматься в эпизодах?
По-разному. В каких-то случаях мне это очень нравилось, в каких-то — нет. Это зависит от того, нашел ли я общий язык с режиссером, и от того, насколько мне близок материал. Когда у меня вообще не было контакта с режиссером, я понимал, насколько ужасными могут быть съемки. Когда я чувствую себя комфортно, съемки дают мне чувство удовлетворенности.
Съемками в каких фильмах вы остались недовольны?
Не знаю, стоит ли об этом говорить, — как-то неприятно. Я неважно сыграл в фильме «Хельсинки—Неаполь» и в картине Алекса Кокса «Прямо в ад». Но это моя вина, а не режиссеров. Мне понравилось сниматься в фильме «В супе», но там моей партнершей была Кэрол Кейн. Я играл мужа Кэрол, мы с ней были ведущими низкопробного телешоу под названием «Голая правда», в котором все гости должны участвовать нагишом. Было весело.
Вы работаете с непрофессиональными актерами, такими, как Скриминг Джей Хоукинс и Игги. Чем отличается работа с ними от работы с «настоящими» актерами?
Думаю, есть люди, способные быть хорошими актерами или способные просто расслабиться перед камерой и создать образ, в который веришь. Одни могут годами совершенствовать свое актерское мастерство, другие — вообще об этом не думать и работать, например, сантехником. Все зависит от человека, от роли, которую он играет, от режиссерской работы. Нет универсального способа работы с актерами. Каждый режиссер находит свой ключ к каждому отдельному актеру. Если этот ключ найден, то сотрудничество обязательно состоится и роль получится. Что же касается Игги или Скриминг Джея, то они и так...
...известные личности...
...и к тому же музыканты. Хотя это не совсем то же, что в кино. Я бы сказал, что рок-н-ролльные концерты больше напоминают театральные представления, а съемочный процесс похож скорее на студийную работу, когда есть возможность перезаписать что-то или сделать несколько дублей. Это не живое исполнение. Я это уточняю, потому что многие музыканты наверняка могут оказаться никудышными актерами. Это зависит от человека. Но Игги и Скриминг Джей — оба великолепные исполнители; они совершенно разные люди, но оба очень наблюдательные и умные, так что актеры они замечательные.
Вам приходится переделывать диалоги, которые вы пишете, с учетом особенностей того или иного актера?
Это происходит даже тогда, когда в фильме заняты «настоящие» актеры. Работая над сценарием, я пытаюсь сразу представить себе, кто будет играть в фильме. Чаще всего я этих людей уже знаю, так что осознанно или нет, но мое представление об этих людях, пусть и не всегда верное, в чем-то определяет персонажей, которых я для них создаю. Это не значит, что я пишу такие роли, в которых актеры могут играть только самих себя. Скорее, я использую некоторые черты их характера для создания образов. Я не всегда верно сужу о людях, иногда я ошибаюсь, но результат меня никогда не разочаровывал.
Как вы познакомились с Роберто Бениньи?
Я познакомился с Роберто на небольшом кинофестивале в Сальсо-Маджоре, в Италии. Мы оба были в жюри этого фестиваля. Это был первый и последний раз, когда я состоял членом какого-либо жюри, потому что нас с Роберто заставляли голосовать за какой-то определенный фильм, мы отказались, чем вызвали самый настоящий скандал. Нам досталось даже от устроителя фестиваля.
Это было пафосное мероприятие или фестиваль независимого кино?