В какой группе вы играли?
Одно время я был членом группы, которая играла во многих нью-йоркских клубах. (Смущенно.) Я не буду говорить, как она называлась. Я играл на примитивном синтезаторе «Муг», через него можно было пропускать записи различных звуков. Это пресэмплинг. Я играл на хитрым образом настроенной гитаре и пел вместе с соло-гитаристом. Почему-то мы часто выступали на разогреве у британских групп — у Echo & The Виппутеп, у Psychedelic Furs, у команды под названием Blurt, — не знаю уж, что с ними сталось (смеется). Мы много играли в Нью-Йорке. Мы не заработали на этом состояние, но у нас постоянно были выступления.
Это была эпоха Television и Teenage Jesus & The Jerks?
Нет, мы стали играть чуть позже. Группа существовала примерно с 1979 по 1982 год.
И вы были знакомы со всеми этими музыкантами?
Да. Я не очень хорошо знал ребят из Television, но я общался со многими другими музыкантами, например с RamoneSy Voidoids. Я был знаком с Джонни Тандерсом, с Дебби Харри. Все тогда собирались в «CBGB» и в «Max's Kansas City».
И вы собирались делать музыкальную карьеру?
Музыка для меня была и остается самой прекрасной формой самовыражения. Я продолжаю черпать вдохновение в музыке. Музыка, если хотите, часть моей души. Я не был профессиональным музыкантом, скорее «полудилетантом», как многие в то время (смеется), не знаю, насколько серьезно думал тогда о карьере — я и сейчас не особенно о ней думаю. Но я любил музыку, мне нравилось играть в группе, но раз уж я начал снимать кино... Тут были и другие причины, например то, что наша группа распалась. Так что я сосредоточился на режиссерской работе.
Значит, то, что в ваших фильмах играют такие персонажи, как Джон Лури и Том Уэйтс, можно считать следствием вашего общения с музыкантами?
Да, у меня всегда было больше друзей среди музыкантов, чем среди киношников. Хотя сейчас у меня есть несколько близких друзей из мира кино: Аки Каурисмяки, Клэр Дени, Роберто Бениньи. Но до сих пор большинство моих друзей — музыканты.
Почему вы пригласили Скриминг Джея Хоукинса сниматься в «Таинственном поезде».
Когда я жил в Акроне, на АМ-радиостанциях постоянно крутили его песню «I Put a Spell on You», подростком я часто ее слышал. Эта песня и тогда была уже не новой, но ее все равно крутили. В этой песне есть что-то завораживающее. Я разыскал Скриминг Джея — он тогда жил в трейлере в Нью-Джерси — и познакомился с ним. Его песню я использовал в фильме «Страннее рая». А потом, несколько лет спустя, я предложил ему сняться в «Таинственном поезде».
Вы писали роль специально для него?
Да. И он согласился, так что...
Ваше впечатление от работы с ним?
Он прекрасно справился с ролью. С ним было очень приятно общаться. Замечательный человек. В последнее время он живет в Париже, я недавно пытался созвониться с ним, но у него отключены все телефоны. Так происходит каждый год. Я встречаюсь с ним, потом теряю его из виду года на два-три, потом снова нахожу. Сейчас я совершенно не представляю, где он может быть! Некоторое время он жил в Японии, потом во Франции.
Он до сих пор не остепенился?
Это точно. Никогда не знаешь, где он окажется завтра.
На съемках вы, наверное, просто направили на него камеру и процесс пошел?
До этого он никогда не снимался в кино, поэтому мы с ним подробно обсудили сценарий. Сначала ему было сложно свыкнуться с мыслью, что его снимают на камеру. Например, он мог остановиться в середине дубля, когда мы еще вовсю снимали, повернуться ко мне и спросить (подражает высокомерному тону Хоукинса): «Ну как?» Наконец я сказал ему: «Слушай, здесь все точно так же, как в звукозаписывающей студии. Представь себе, что ты записываешь очередной трек, — надо обязательно доиграть до конца». — «А-а, понятно». И он действительно все понял. Но работать с ним было очень весело.
Я сейчас немного отклонюсь от темы, но все же: все ваши фильмы пронизаны мотивом странствия. Герои едут куда-то и наконец оказываются в странных, незнакомых местах. Случалось ли в вашей жизни что-то похожее?
Да, когда я жил в Акроне, я ощущал себя чужаком.
Почему?Не знаю. Там все было очень предсказуемо. Отцы всех моих друзей — и мой отец тоже — работали на каучуковом заводе. Мне казалось, что за пределами этого замкнутого мирка ничего не существует, но уже подростком я внезапно понял: «Господи, да ведь рядом есть совсем другой мир!» Когда в семнадцать лет я уехал из Акрона, то некоторое время пожил в Чикаго, потом отправился в Нью-Йорк; в университетские годы мне удалось побывать в Париже. Мне кажется, путешествия раскрепостили мое воображение. Чем меньше знаешь культуру и язык той страны, в которой находишься, тем больше простор ддя фантазии. Поэтому мне всегда нравилось путешествовать и погружаться в незнакомые культуры. Это может быть просто какой-то город в Америке, о котором я мало что знаю. Я не знаю, как это объяснить, просто мне очень нравится путешествовать. Мне нравится приезжать туда, где я чужой, где я не знаю заранее, что может произойти.
Вы, видимо, стали гораздо больше путешествовать, когда начали снимать кино?
Да, но еще есть места, где я не был. Я никогда не был в Африке и в Индии. Я мало путешествовал по Южной Америке, не так уж часто ездил в Азию, хотя в Японии был уже раз восемь. В мире еще очень много стран, где я хотел бы побывать.
Вам удается совершать путешествия, не связанные с работой?
Я стараюсь. Мне нравится путешествовать на машине, я люблю водить. Приятно вырваться из Нью-Йорка и поехать куда глаза глядят.
Вы планируете свои путешествия?
Обычно нет. Иногда у меня есть определенная цель — встретиться с кем-то, повидать друзей. А иногда нет, и такие поездки приятнее всего. Сейчас мне этого особенно не хватает, потому что с мая [1999 года. — Авт.] я занимаюсь прокатом «Пса-призрака», премьера которого состоялась в Каннах. Пора куда-нибудь ехать.
Вам приходилось попадать в какие-нибудь необычные места, где вы совершенно не ожидали оказаться?
Да, я был в нескольких странных городах в Штатах. И в Европе я порой оказывался в каких-то небольших городках, даже названия их не знал. Но я никогда не был в абсолютно незнакомых местах. Японская культура — одна из наиболее трудных для восприятия. Но я так часто там бываю, что уже начал постепенно — на примитивном уровне, конечно — понимать эту культуру. Интересно было бы съездить в Китай. Но моя самая большая мечта — побывать в Африке.
В какой-то определенной стране?
%
У меня есть близкий друг, его зовут Луис Сарно, он живет в племени бабензеле в Центральной Африке, эти же бабензеле живут еще в Конго, это так называемые пигмеи. Он написал о них книгу под названием «Лесная песня», а недавно закончил вторую. Он живет там уже девять или десять лет, изучил их язык и культуру. По профессии он музыковед, записывает и исследует их музыку. Я бы с удовольствием навестил его, пожил бы у пигмеев, возможно, снял бы там фильм. Эти люди — прекрасные музыканты. Они поют под очень скупой аккомпанемент — барабаны, иногда что-то вроде арфы. У них потрясающие вокальные вещи; иногда это почти йодль — когда они поют гортанными, прерывистыми голосами, — но это очень благородное, цельное и оригинальное пение. Когда Луис Сарно впервые приехал в Африку и начал записывать местных музыкантов, они все ему говорили: «У нас хорошая музыка, но настоящая музыка — у пигмеев," тебе нужно их послушать». Он отправился на поиски пигмеев, и чем ближе он был к цели, тем чаще ему говорили об их музыке. И когда он наконец нашел это племя, его настолько очаровали их музыка и культура, что он прожил там уже десять лет.
То есть они практически полностью отрезаны от окружающего мира?
Да, особенно в Конго. Эти племена никогда не видели автомобиля. Туда можно добраться только на лодках и каноэ. Но все постепенно меняется, потому что эту местность начинают осваивать лесозаготовительные компании, и это очень печально. Луис пишет об этом в своей книге. Пигмеи — единственное племя, которое живет в дождевых лесах. Другие племена часто селятся недалеко от леса, но никто из них не смог бы выжить в самом дождевом лесу. Поэтому пигмеи кажутся им полу-людьми-полупризраками, ведь они тысячелетиями жили в дождевых лесах.