Все это напоминает мне фильм об освобождении концлагеря Фалькенау. Режиссер картины, француз, показывает реакцию Сэма на материал, который он снял во время Второй мировой войны.
Никогда не видел этого фильма. С удовольствием бы посмотрел. На Амазонке с ним было очень хорошо. Я давно знаком с Сэмом, но до этого момента мне еще ни разу не представлялась возможность общаться с ним в течение трех недель.
Он сумасшедший... в хорошем смысле слова.
В нем столько энергии, и это в его восемьдесят шесть! Его невозможно остановить или заставить замолчать. Он говорит без остановки. Знает кучу интересных историй. Он уже стал своего рода музейным экспонатом. Мне очень нравится этот человек. В «Шоковом коридоре» он частично использовал материал, который отснял на Амазонке.
В сценах галлюцинаций?
Да.
Что снимает этот финский режиссер, о котором вы говорили?
Вы, возможно, видели фильмы его брата, Аки Каурисмяки. Он снял «Девушку со спичечной фабрики», «Тени в раю», «Я нанял киллера», «“Ленинградские ковбои” едут в Америку»...
Вы познакомились с ними на съемках «Ночи на Земле»?
Нет, гораздо раньше. Я познакомился с Микой и Аки в 1986 году. Мы давно дружим. Я сыграл эпизодическую роль в «Ленинградских ковбоях» и в фильме, который Мика снял в 1987 году, — он называется «Хельсинки — Неаполь всю ночь напролет». Сэм тоже снялся в этом фильме; эпизодические роли были и у Эдди Константина с Вимом Вендерсом.
Вам нравится сниматься в эпизодах?
По-разному. В каких-то случаях мне это очень нравилось, в каких-то — нет. Это зависит от того, нашел ли я общий язык с режиссером, и от того, насколько мне близок материал. Когда у меня вообще не было контакта с режиссером, я понимал, насколько ужасными могут быть съемки. Когда я чувствую себя комфортно, съемки дают мне чувство удовлетворенности.
Съемками в каких фильмах вы остались недовольны?
Не знаю, стоит ли об этом говорить, — как-то неприятно. Я неважно сыграл в фильме «Хельсинки — Неаполь» и в картине Алекса Кокса «Прямо в ад». Но это моя вина, а не режиссеров. Мне понравилось сниматься в фильме «В супе», но там моей партнершей была Кэрол Кейн. Я играл мужа Кэрол, мы с ней были ведущими низкопробного телешоу под названием «Голая правда», в котором все гости должны участвовать нагишом. Было весело.
Вы работаете с непрофессиональными актерами, такими как Скриминг Джей Хоукинс и Игги. Чем отличается работа с ними от работы с «настоящими» актерами?
Думаю, есть люди, способные быть хорошими актерами или способные просто расслабиться перед камерой и создать образ, в который веришь. Одни могут годами совершенствовать свое актерское мастерство, другие — вообще об этом не думать и работать, например, сантехником. Все зависит от человека, от роли, которую он играет, от режиссерской работы. Нет универсального способа работы с актерами. Каждый режиссер находит свой ключ к каждому отдельному актеру. Если этот ключ найден, то сотрудничество обязательно состоится и роль получится. Что же касается Игги или Скриминг Джея, то они и так...
...известные личности...
...и к тому же музыканты. Хотя это не совсем то же, что в кино. Я бы сказал, что рок-н-ролльные концерты больше напоминают театральные представления, а съемочный процесс похож скорее на студийную работу, когда есть возможность перезаписать что-то или сделать несколько дублей. Это не живое исполнение. Я это уточняю, потому что многие музыканты наверняка могут оказаться никудышными актерами. Это зависит от человека. Но Игги и Скриминг Джей — оба великолепные исполнители; они совершенно разные люди, но оба очень наблюдательные и умные, так что актеры они замечательные.
Вам приходится переделывать диалоги, которые вы пишете, с учетом особенностей того или иного актера?