Самуэль Джонсон заметил, что из шотландца можно сделать что угодно, если поймать его молодым, а невысокому, жилистому, полному энергии и идей энтузиасту автогонок Яну Скотту-Уотсону хватило удачи и дальновидности, чтобы поймать молодым Джима Кларка. Обладая достаточными средствами, чтобы потакать своим желаниям, Скотт-Уотсон участвовал в ралли и любил автогонки с практически религиозной страстью. Он хотел, чтобы все вокруг так или иначе были причастны к автогонкам и проповедовал учение скорости жителям границы северной Англии и южной Шотландии.
Практически сразу же по получении прав, Кларк принял участие в заездах Автоклуба Бервика и Округа в Винфилде. В заездах участвовали обычные дорожные машины, и участники должны были на время доехать до линии, вернуться задним ходом в гараж, может быть, еще резко развернуться и домчаться до другой линии. Аккуратность и точность значили в этом случае больше, чем скорость, машины варьировались от первоклассных семейных до спортивных - ничего поражающего воображение, это был действительно любительский уровень.
Джиму нравилось резко бросать свой Sunbeam вокруг столбов и, когда результаты были собраны, его объявили победителем. Плохой новостью стало то, что его дисквалифицировали на основании того, что он не был членом Автоклуба Бервика и Округа.
Он не пришел в восторг от этого. Он особенно не любил, когда у него выигрывали нечестно или обманом, и отличался подозрительностью, считая, что привычка не доверять никому, кроме ближайшего окружения, себя оправдывает. Его негодование было несколько несправедливым: все участники соревнований должны были быть членами клуба, и у организаторов не было иного выбора, как исключить его. Тем не менее, он считал, что с ним поступили нечестно, и какое-то время отказывался вступить в клуб, получив своеобразную компенсацию в виде пожизненного почетного членства в клубе после завоевания титула чемпиона мира.
К пятидесятым автоспорт утратил часть своей элитарности, но после финансово-провальной международной встречи в 1955 году с приходом в него мотоциклистов с их безграничным энтузиазмом, верить в коммерческую успешность мотоспорта стало проще. Теперь на границах у автоспорта были вполне реальные перспективы.
В карьере автогонщика есть и блестящие взлеты, и сокрушительные падения, и Джим Кларк пережил и то, и другое. И многие его неудачи были созданы его неуверенностью в себе. Для его ранних лет был характерен кризис самооценки, частично вызванный его положением на ферме, которое в перспективе вряд ли бы стало лучше или надежнее. Он постоянно переживал из-за того, что, возможно, не так уж хорош в гонках или что может выглядеть глупо. А так как его воспитание сделало его подозрительным к людям, не входящим в его семью, сменить привычки было сложно.
Среди друзей никто - а особенно Скотт-Уотсон - не сомневался в его способностях, и каждый его шаг по карьерной лестнице был отмечен наградами. Он раз за разом доказывал свои одаренность и профессионализм, поднимаясь от любительского до профессионального автокросса, затем в ралли и, наконец, в гонки. Начав со скромного двухтактного DKW Скотта-Уотсона, он перешел на маленькие, а затем и большие спортивные машины. Еще до поступления в Формулу-2 он пересел на одноместные машины в новом классе Формулы-Юниор.
Сначала он участвовал в местных раллийных гонках, опасаясь, что его родители запретят ему это из-за больших затрат. Ралли, как считал Кларк-старший, было пустой тратой хороших машин, а поездки на Sunbeam Джима стоили дороже, чем на Rover. Заключения Билла Бадди о большом расходе топлива на высокой скорости были не беспочвенны.
Но даже экономные родители не могли запретить ему участвовать в ралли в качестве штурмана или второго пилота. Международное Шотландское Ралли 1955 года не было похоже на последующие, с их беспорядочными специальными отрезками для улучшенных машин. Оно было организовано Королевским Шотландским Автомобильным Клубом (основан в 1899 году), чья штаб-квартира располагалась на Блитсвудской площади в Глазго.
Шотландские ралли отличались мягкостью, и над ними иногда посмеивались, называя их общественными мероприятиями. По правилам Королевского Автоклуба средняя скорость была ограничена 30 милями в час, так что гонки мягко и незаметно превратились в туристские прогулки, а соревнования свелись к автозаездам, спринтам или подъемам на холм. В 1955 года ралли состояло из 1200 миль быстрой езды по дорогам не только без ограничений скорости, но не загруженным движением. Это была возможность для горячих молодых гонщиков поездить быстро. Ни от кого не ждали езды допоздна - из 105 машин в последнюю неделю мая 1955 почти никто и не ездил.
Это была счастливая неделя. Море в Обэне мерцало в мареве. Билли Поттсу, кузену Джима, нужна была замена для его постоянного второго пилота, и эта парочка стартовала в принадлежавшем Поттсу Austin-Healey 100. Четырьмя минутами позже, в первый день заезда до Обэна, Кларк был впервые упомянут в автоспортивном репортаже. Ему было всего 19, он наслаждался этим путешествием, в котором Шотландия раскрывалась с лучшей стороны, по тем уголкам страны, где он никогда не был до этого и где, увы, никогда больше не побывает.
Для счастливых фермеров из команды, шутливо названной Ecurie Agricole [1] эта гонка сложилась неудачно. Один из них, Джонни Сомервэйл, разбил в Снеттертоне свой Austin-Healey 100S, которому была всего неделя, и добравшись на попутке в виде принадлежавшего Рону Флокхарту самолета, пересел в свою старую машину.
Алана Карри, штурмана Яна Скотта-Уотсона, задержала забастовка железнодорожников, а Ронни Далгиш сорвал выхлопную прокладку на своем Triumph TR2 за полчаса до старта. Он присоединился к Поттсу в гараже Глазго, где тот ремонтировал тормоза. Карри перевернулся на DKW Скотта-Уотсона и финишировал со смятой крышей.
В Гленко, где Поттс передал управление своему молодому напарнику, в мае 1955 года не было ничего печального. Джим сел за руль невысокого синего Healey и осторожно повел его мимо того места, где в 1962 году солдатами Кэмпбелла из Глен-Лайон будут жестоко убиты 40 человек из клана Макдональдов. Лицензии Джима, дающей право выступать в соревнованиях, было всего три месяца. Поттс знал, что времени у них много: «Мы неплохо продвигались вперед, когда нас мимо промелькнул другой Healey. Это было уже слишком. Когда машина пошла еще быстрее, я сказал: «Ради бога, спокойнее, Джим! Осторожно!». Но через несколько минут я успокоился. Он уже все умел. Это был прирожденный талант. Машина слушалась его во всем».
Это был первый раз, когда Кларк вел машину на скорости 100 миль в час.
Он бывал штурманом во время ралли, но не слишком хорошим. Просто ужасным, как говорил Скотт-Уотсон, совершенно без чувства направления. И во время одного строго регламентируемого по времени заезда «plot and bash»