Кто-то громко ахнул. Стеклодувы бросились к Чезарине. Девочка опустилась на колени, машинально подбирая осколки.
— Букет!.. — прорыдала она. — Папин букет!
Флоренс на секунду растерялась. Однако она тотчас же вздёрнула голову и громко сказала:
— Девчонка сама виновата — зачем упрямилась? Во всяком случае, мы можем не беспокоиться: ведь мы заплатили за букет.
К американцам подошёл дядя Алатри — грозный, взлохмаченный, похожий на старого, сильного сокола. За ним тёмной стеной встали рабочие. И столько ненависти, столько грозной силы было в глазах людей, что американец поспешно увлёк дочь к дверям. За ними мелкой трусцой семенил синьор Казали.
МАЛЬЧИК С СОЛЁНОЙ УЛИЦЫ
1
Когда соседи слесаря Мартинеца узнали, что его сын Хуан вернулся из больницы, все сбежались поглядеть на него. Прибежали и его друзья-ребята.
— Ух, какой ты стал тощий, Хуан! — сказала, сама худенькая и маленькая, Лолита. — Совсем как куриная косточка.
— Доктор говорит, мне надо есть побольше масла и шоколада, — засмеялся Хуан.
Это была просто шутка: кто же мог думать о шоколаде и масле здесь, на улице Салада!
— Было бы у нас хоть вдоволь похлёбки, — вздохнула мать Лолиты, швея Амая.
И за ней вздохнули и пригорюнились остальные женщины: им никогда не удавалось накормить досыта своих детей.
Улица Салада была самой узкой и грязной уличкой в испанском городе. Здесь жили одни только бедняки. Говорили, будто улица называется Салада — Солёная — оттого, что много солёных слёз пролили её обитатели.
— А где Тонио? — спросил Хуан. — Почему он не пришёл с вами? И почему он ни разу не был у меня в больнице? Тоже, называется, друг!
И тут он увидел, что ребята отворачиваются, а женщины потихоньку утирают глаза.
— Что случилось? — с тревогой спросил он. — Куда девался Тонио?
— Скажи ему ты, мама, — пробормотала Лолита.
Амая погладила Хуана по голове.
— Взяли твоего дружка, — сказала она тихо. — Пришли жандармы и забрали Тонио вместе с отцом. Отца посадили в тюрьму, а Тонио отправили куда-то далеко, работать.
Хуан всё ещё не мог понять:
— Но за что? Ведь Тонио ещё совсем мальчик, как я!
Амая махнула рукой:
— Им всё равно. Когда первого мая они увидели, что народ вышел на улицу с красными бантами, они взбесились, точно быки. Стали хватать всех — и взрослых и ребят.
Хуан опустил голову. Тонио — его лучший друг, весёлый, смуглый, ловкий, как обезьяна — уже никогда не придёт играть с ним в каменные шарики или в мяч!.. И такой ненавистью к врагам наполнилось сердце мальчика, что он чуть не задохнулся.
2
Лето было знойное и пыльное. Люди изнемогали от жары. Только на берегу реки дул освежающий ветерок. Там, на берегу, среди тенистых садов и виноградников, стояли белые дворцы испанских богачей — тех, кого народ звал «друзьями Франко».
Ещё когда Хуана не было на свете, испанский народ поднялся на борьбу против богачей.
Рабочие и крестьяне мечтали о свободе и справедливости. Богачи испугались, что народ победит, и вызвали на подмогу фашиста — генерала Франко. Это был настоящий палач! По всей Испании начались казни и пытки: Франко уничтожал сторонников свободы.
Хуан с самого раннего детства привык, что люди проклинают имя фашиста Франко: он замучил многих друзей и родных здешних бедняков.
— Пусть Франко не думает, что Испания смирилась… Народ ещё покажет себя! — говорили люди, и маленький Хуан слушал и запоминал.
Летним вечером к Мартинецу пришёл его друг, механик Рамон, верзила, добряк и умница, которого вся улица в шутку звала Малышом. На этот раз у Рамона был озабоченный вид, и он даже не пошутил, как всегда, с Хуаном.
— Ну-ка, парень, пойди покарауль на улице, — скомандовал он: — нам с твоим отцом надо серьёзно поговорить, и не хотелось бы, чтобы нас подслушали.
Хуан тотчас вышел. Он был очень горд таким важным поручением. Неподвижно, как настоящий часовой, стоял он у дверей, пристально вглядываясь в тёмную улицу. В глубине души мальчику даже хотелось, чтобы появились франкисты, тогда он смог бы показать отцу и его другу, какой он чуткий часовой.
Но всё было тихо и пустынно на Солёной улице, и Хуан вскоре соскучился. Он вытащил из кармана свой старый перочинный ножик и принялся его подбрасывать так, чтоб нож непременно вонзился остриём в землю. Эта игра так увлекла Хуана, что он совершенно забыл о том, что ему поручено.