Шар из света как бы осел на землю, сплющился и превратился в круг, в кольцо из мерцающей энергии. Кольцо начало расширяться. Большинство монахинь в ужасе отступили, но Док остался стоять на месте, а раз так, то остался и Джим, и когда электрическая дуга прошла мимо него – сквозь него, – он не почувствовал ничего, кроме лёгкого пощипывания, как бывает, когда тебя слабо ударит током. Он вопросительно посмотрел на Дока, ожидая, что тот скажет, но Док даже не взглянул в его сторону – он напряжённо смотрел на фигуру в центре кольца.
А эта фигура, кстати, была совсем не похожа ни на одного из вудушных богов, которых Джим видел раньше. В ней не было ничего от их устрашающего, пламенеющего величия. На самом деле существо в центре круга напоминало скорее скромного монаха – картезианина в неприметном сером плаще. Его лицо было скрыто пол капюшоном. Кольцо разбегающейся энергии, похоже, достигло предельных размеров и просто пропало. Фигура в сером плаще медленно развернулась и подняла руку, приветствуя трёх богов на экране, а те в свою очередь поклонились, причём очень учтиво. Судя по тому уважению, которое вудушные боги и Серый Плащ выказали друг другу, эта была встреча равных. Итак, все формальности были соблюдены. Человек в сером плаще осмотрелся, как бы вникая в то, что происходит, и заговорил. То есть, мысленно поправился Джим, это, конечно, был не человек, просто он ещё не разобрался, как его называть. Кстати, Джима ждало ещё одно потрясение: голос этого существа – хорошо поставленный, с богатыми модуляциями, голос шекспировского актёра, причём с настоящим английским акцентом.
– Кто-нибудь мне объяснит, что здесь вообще происходит?
Монахини растерянно переглянулись. Джим посмотрел на Дока, Док – на Джима. Поскольку вопрос не был обращён к кому-то конкретно, никто и не спешил отвечать. Все рассуждали примерно так: а я-то что? Я ничего. Я пока подожду, может, кто-то другой посмелее окажется – вот пусть он и бросается на амбразуру. Молчание затягивалось, и Док, похоже, решился. Он приосанился, расправил плечи и кашлянул в кулак, но не успел ничего сказать – на террасу вышли Сэмпл с Эйми. Сэмпл буквально трясло от ярости. Джим раньше не видел её в таком бешенстве. У неё в руке был пистолет – небольшой автоматический пистолет, который, наверное, обронила одна из красных монахинь. Увидев фигуру в сером плаще, Сэмпл на мгновение замерла, но быстро взяла себя в руки и не колебалась уже ни секунды. Она подняла пистолет и выпустила всю обойму в этого человека. То есть, конечно же, не в человека. Просто Джим ещё не разобрался, как его надо называть.
Когда Сэмпл увидела бывшего хранителя снов Анубиса на обожжённой лужайке между террасой и озером, у неё в голове помутилось. Она, не раздумывая, подняла пистолет и спустила курок. Она даже не знала, есть ли патроны в обойме. Может, его потому и выбросили, пистолет, что в нём уже не осталось патронов. Так что, когда пистолет всё же выстрелил, Сэмпл даже вздрогнула от неожиданности и едва удержала его в руках – но всё-таки удержала и расстреляла всю обойму буквально за пару секунд. Но больше всего её поразило, что пули не причинили хранителю снов никакого вреда. Он небрежно взмахнул рукой – причём так медленно, словно существовал в каком-то другом, искажённом времени, – и перед ним возник слабо мерцающий силовой щит, отбивший пули. Сэмпл взбесилась уже окончательно, Она раздражённо швырнула пистолет на землю и зажмурилась, приготовившись к самому худшему. Она даже не сомневалась, что возмездие будет. И что будет ужасным. Но к её несказанному изумлению, хранитель снов ничего ей не сделал, а только разочарованно проговорил:
– Значит, вот так ты приветствуешь старых знакомых?
– Старых знакомых?
– Мы встречались при дворе Анубиса.
– Ну да, при дворе Анубиса. Где ты был тёмной силой за троном, злом, таившимся в сумраке…
– Как поэтично. Но я согласен, – похоже, хранитель снов был ужасно доволен собой, – когда нужно, я могу разыграть очень даже хорошее представление.
– Представление?..
– А ты разве не поняла? Я был рядом с ним и подпитывал его безумие. Кажется, мы с тобой хорошо потрудились, чтобы избавиться и от него самого, и от его жалкого царства. Ну и Годзиро, конечно, нам очень помог.
– Кто ты? – чуть ли не умоляюще проговорила Сэмпл.
Хранитель снов вздохнул:
– Ну да, наверное, это было ошибкой – явиться к вам в этой хламиде хранителя снов. Но мне нравится этот костюм. Когда я предстаю в таком виде, людям как-то уже и не хочется, чтобы я что-то делал для них. А то прямо отбоя нет.
Он развязал пояс и сбросил плащ. Сэмпл удивлённо вздохнула. Хранитель снов оказался изысканным и импозантным мужчиной средних лет, очень похожим на актёра Кристофера Пламмера. На нём был белый льняной костюм от Сэвил Роу, а стрелки на брюках были отглажены так, что казались острыми как бритвы. Ансамбль дополняли салатовая рубашка и галстук ей в тон, вносившие в облик хранителя снов нотку некоторого озорства, а в его манере держаться проскальзывало что-то неуловимо женственное. Сэмпл так и не поняла: то ли он и вправду был голубым, то ли просто манерным и даже немного заносчивым англичанином. Белая персидская кошка, которая, должно быть, до этого пряталась в рукаве его плаща, взобралась к нему на плечо и сидела теперь, глядя на Сэмпл зеленовато-синими глазами, почти под цвет рубашки и галстука.
Хотя это эффектное разоблачение вполне убедило Сэмпл. что человек, которого она знала как хранителя снов, на самом деле, конечно же, не простой человек, а некое влиятельное и могущественное существо, она так и не получила ответа на вопрос: кто он такой? Джим огляделся – кто-нибудь что-нибудь понимает? Но даже Эйми была озадачена. Похоже, из всех присутствующих только у Дока были какие-то соображения на этот счёт. Во всяком случае, если судить по его улыбке. Но Док молчал, и в итоге таинственного незнакомца представил не кто иной, как мистер Томас, всё это время прятавшийся за мраморной копией микеланджеловского Давида и только теперь выбравшийся из укрытия:
– Ну, вы, ребята, даёте. Это ж какими надо быть идиотами, чтобы его не узнать?! Это же Он. Господь Бог. Бог-Отец, Иегова, Яхве, ну и все остальные из Тысячи Его Имён. Нет, я прямо поражаюсь.
Представление получилось несколько нетрадиционным, но зато очень доходчивым. В толпе, где-то в задних рядах, раздался голос монахини:
– Я же вам говорила, что это Бог.
Господь Бог небрежно повёл рукой, как бы желая сказать, ну да, Бог, но давайте не будем заострять на этом внимание.
– Я ещё был Аллахом, но где-то в двенадцатом веке мы разделились. А то после этих крестовых походов у нас развилась стойкая шизофрения.
Кое-кто из монахинь уже упал на колени, а ангелы и херувимы смотрели на Господа Бога с немым обожанием, как им и положено. Но Эйми лишь недоверчиво повела плечами:
– А ты правда Бог? Или вы с Сэмпл опять шутки шутите?
Бог вздохнул:
– А ты чего ожидала? Джорджа Бёрнса[73]?
– У нас тут недавно был жуткий случай…
– Надеюсь, ты не потребуешь от меня доказательств? Типа пройти по воде, аки посуху, или что-нибудь в этом роде? – Бог заметил Дока Холлидея и любезно ему кивнул: – Как жизнь, доктор Холлидей?
– Жизнь нормально, Господи. А как у тебя?
– Боюсь, у меня небольшие проблемы.
Эйми ошеломлённо уставилась на Дока. Она вдруг побелела как мел.
– Так он правда Бог.
Док кивнул:
– Господь Бог, и никто иной.