– Работать с парнями гораздо забавнее, если ты понимаешь, о чём я. Особенно когда дело доходит до членов. Надо, чтобы они смотрелись достойно. Тут тоже есть свои хитрости, в смысле – гримёрные. То есть не то чтобы гримёрные…
– Ты шутишь?
– Не вертись, дорогая, а то ты все мне испортишь, а я столько трудилась. – Гримёрша взяла Сэмпл за подбородок и слегка запрокинула ей голову. – Толстый Ари знает, как наиболее выгодно подать свой товар. Так что мы кое-что с ними делаем, ну… перед самым их выходом… так, пустяки, чтобы слегка набухли. Не полная эрекция, нет, ничего… как бы это сказать? Ничего нарочитого. Только чтобы слегка увеличились, в смысле размера. Небольшая стимуляция, причём только руками, в самый последний момент. Но часто бывает, что кто-то долго раскачивается, а кто-то, наоборот, возбуждается слишком быстро, и тогда шефу приходится срочно менять очерёдность.
Близилось время трансляции, и возбуждение в студии нарастало. Поскольку женщин, предназначенных на продажу, отвели в отдельный загончик, их не особенно задевали вся эта суета, беготня и ор; главное, тихо стоять, и помалкивать, и не особенно трепыхаться, чтобы нигде ничего не смазать. Уже перед самым эфиром пришёл Толстый Ари в сопровождении издёрганных нервных помощников. Так сказать, для последней инспекции перед торгами. Причём заявился он уже раздражённым донельзя, так что двенадцать бывших заключённых – голых, но зато обработанных в лучшем стиле в смысле макияжа и ухода за телом – в полной мере ощутили на себе его ярость. Их согнали с огороженной площадки и выстроили в ряд. Толстый Ари прошёлся вдоль ряда испуганных женщин с угрюмой решимостью Наполеона, проводящего смотр войска перед Аустерлицем. Все девушки из кожи вон лезли, чтобы выглядеть желанными и привлекательными. Вдруг, к ужасу Сэмпл, Толстый Ари застыл перед ней как вкопанный. Он внимательно посмотрел на её лицо, а потом обернулся к ближайшему ассистенту:
– А это ещё что за хрень?
Ассистент озадаченно заморгал:
– Номер пятый по списку.
Толстый Ари скривился:
– Считать до пяти я умею. – Он схватил ассистента за волосы и придвинул его лицо почти вплотную к лицу Сэмпл, которой сейчас больше всего на свете хотелось провалиться сквозь землю, вернее, сначала сквозь пол, а потом – сквозь землю. Теперь Толстый Ари обращался к помощнику, словно к умственно отсталому ребёнку: – И что с ней не так?
Сэмпл даже не знала, кто из них больше перепугался: она или помощник. Его голос дрожал и срывался:
– У неё нет штрих-кода.
– Замечательно. У неё нет штрих-кода. Молодец, что заметил.
– Но мы это знали с самого начала.
– Кто это «мы»?
– Я думал, вы знали.
Толстый Ари отпустил ассистента.
– Лично я в первый раз слышу.
У помощника был такой вид, словно его злобно предали.
– Но на собрании сегодня утром…
Сэмпл думала, что Толстый Ари дошёл до предела ярости, что злиться сильнее уже нельзя, но оказалось, можно. При упоминании утреннего собрания он так разъярился, что аж побелел – только что пар из ушей не пошёл. Теперь даже Сэмпл поняла, что с Толстым Ари шутки плохи. Перечить этому дядьке – себе дороже. Он произнёс ледяным голосом:
– Я сказал, что в первый раз слышу об этом. Тебе понятно?
– Да. Прошу прощения.
– Так почему у неё нет штрих-кода?
– Она нездешняя. У неё нет штрих-кода.
– Тогда почему её не отмаркировали?
– Мы подумали, что так будет более экзотично.
– «Мы» – это ты?
– Да.
– Тебе нельзя думать. У тебя нет способностей к этому делу.
– Прошу прощения.
– Ты подумал, что это будет большая экзотика, чтобы у нас тут расхаживали всякие чужеземки без маркировки? Что наша почтённая публика, плебей немытый, возбудится на эту незарегистрированную блядищу?
– Ну, я бы сказал чуть иначе, но да, основная идея была такая.
– Тогда, может быть, ты мне расскажешь, что будет, когда начнутся торги и клиенты бросятся делать заявки по её штрих-коду?
– Они обнаружат, что у неё нет никакого штрих-кола.
– И что будет дальше?
Помощник понял, что его загнали в угол, и виновато пролепетал:
– Клиенты придут в замешательство.
– А что бывает, когда клиенты растеряны и сбиты с толку?
– Они перестают торговаться.
– А если они перестают торговаться?
– Торговля у нас не идёт.
– А если у нас не идёт торговля?
– Мы умираем мучительной смертью.
– Теперь ты понял, почему тебе просто противопоказано думать самостоятельно?
Помощник упорно смотрел на свои сандалии. Кажется, он молился, чтобы Толстый Ари переключил своё начальственное внимание с его скромной персоны на что-то другое, более достойное сего внимания. Но он молился не тем богам, потому что боги, к которым он мысленно обращался, его не услышали. Толстый Ари смотрел на него сверху вниз, яростно сверкая глазами. Сэмпл, кстати, заметила, что в окружении Толстого Ари не было ни одного человека не то что выше его, а хотя бы одного с ним роста.
– И что ты теперь будешь делать?
В эту ловушку ассистент не попался.
– Не знаю, шеф. Что я теперь буду делать?
– Ты отведёшь её к доктору М., и пусть он её отмаркирует. Причём бегом отведёшь.
Ассистент энергично закивал головой:
– Да, шеф. Уже бегу.
– Когда её отмаркируют, она сможет называться товаром уже на законных основаниях, а мы сможем назначить начальную цену. По цене их узнаете их.
Ассистент продолжал кивать, как заведённый:
– Не беспокойтесь. Сейчас мы её отмаркируем.
Когда слово «отмаркировать» прозвучало в первый раз, Сэмпл сразу насторожилась. Инстинкт самосохранения упорно подсказывал, что надо немедленно что-то делать. Когда же это кошмарное слою прозвучало в третий раз, Сэмпл проговорила, не думая:
– Меня нельзя маркировать. А то мне придётся заново создавать все тело.
Толстый Ари даже и не взглянул в её сторону:
– Заткнись.
Помощник нахмурился:
– Даже если её отмаркируют прямо сейчас, она всё равно будет, как пьяная, после наркоза. До начала эфира она не отойдёт.
– Ну так пусть маркируют без наркоза.
– Нет! – закричала Сэмпл.
На этот раз Толстый Ари всё-таки соизволил взглянуть на неё:
– А ты заткнись. Ты здесь вообще ничего не решаешь.
– Я не дамся маркироваться!
Похоже, даже помощник был на её стороне:
– Если без анестезии – это уже штрафная маркировка.
Толстый Ари повернулся к нему:
– И что?
– У нас нет полномочий на карательные действия. Мы не можем так просто взять и выжечь ей клеймо без наркоза.
Толстый Ари опасно прищурился:
– Когда до эфира остаётся всего два часа, я могу все.
– Может так получиться, что она всё равно не сможет выйти на подиум.
– Но она ведь будет в сознании? Закуём её в цепи, вытащим волоком – представим как покорный объект для садистских игрищ.
При словах «выжечь клеймо» сердце у Сэмпл упало. Она не придумала ничего умнее, чем сыграть истеричную рабыню. Она бухнулась на колени, схватила Толстого Ари за полу кафтана и закричала дурным голосом:
– Не надо жечь мне клеймо! Так нельзя! Я же вам не какой-нибудь бычок!
Впрочем, Толстый Ари остался равнодушным к её надрывным, истошным воплям. Он резко вырвал у Сэмпл полу кафтана, в которую та вцепилась, казалось бы, мёртвой хваткой.
– Позовите охрану. Если будет орать, вставьте кляп.
– Но для штрафной маркировки нужны соответствующие бумаги. Если без документов, у доктора могут быть крупные неприятности. Он вряд ли возьмётся.
– Тогда напомните доктору Менгеле, что он остался мне должен за два последних комплекта близнецов.
– Медосмотр – обязательная процедура для всех форм жизни, которых мы принимаем к себе на борт. Такое правило. И оно не обсуждается.
Джим расправил плечи и выпрямился в полный рост. Пока что последнее слово всегда оставалось за этими глазастыми недомерками, и его это порядком достало. Пора заявить о своих правах. Джим не знал, сможет ли он напугать или хотя бы смутить этих тщедушных уродцев своим ростом и массой, но попробовать стоило. Тем более что других козырей у него не было.