Со своего места я внимательно следил за происходящим, одновременно испытывая сильное ощущение, сравнимое с морскими волнами. Мне захотелось сделать глубокий вдох и расслабиться, но когда я посмотрел вниз, то оказалось, что я парю над сценой. Сделав взмах руками, я поднялся ещё выше, почти достигнув ферм навеса. Перестав махать руками, дал Джими догнать меня. Вместе мы взглянули вниз и увидели себя там, внизу. Но как же это возможно? Вот он там, внизу, играет со своей группой. Или это кто–то другой там? А настоящий здесь, рядом со мной? Я весь пылал и не был уверен ни в чём. Отсюда, с высоты, я увидел самого себя, стоящего сбоку сцены и следящего за происходящим. Разве возможно ль это? Это был мой первый опыт астральной проекции и выхода из физического тела. Когда же я снова взглянул на брата, оба мы взорвались смехом, часть меня хотела взлететь ещё выше, другая же часть стремилась отойти от края сцены на безопасное расстояние.
В перерыве между номерами меня вдруг обуял страх и я запаниковал, как если бы через меня пропустили электрический ток. Мы слишком высоко взлетели. И если сейчас упасть на сцену, то оба мы можем разбиться насмерть. И в самый момент, когда казалось, сердце моё разорвётся от ужаса, что–то щёлкнуло во мне и я обнаружил, что стою на прежнем месте с краю сцены. Когда я понял, что я уже не парю над сценой, я поднял глаза к фермам навеса, там ли ещё Джими. Но там его уже не было, только тросы, кабели и прожекторы.
Люди скажут мне, ну же, дружище, ты просто слишком нагрузился. И будут частично правы, но это был мой первый опыт, такой же как моя реальная жизнь. Оглядываясь назад, скажу, что ощущение это было вызвано кислотой, но всё же тогда я впервые ощутил себя вне своего тела. И это было настоящей действительностью.
Я продолжал стоять, приближаясь к концу своего путешествия по кислотному миру, и наблюдал за братом, как он своим электричеством заряжал толпу, приближаясь к концу своего выступления. Вдруг всё приобрело смысл — и свет, и звук, и ощущение сопричастности происходящего. Я оказался в самом центре Опытов Джими Хендрикса. Не стоит говорить, что шоу взорвало мне мозг. Его выступление это демонстрация свободы в чистом виде. Брат поднял всё на новый уровень, туда, где музыка ещё не побывала. Все стремились узнать, откуда он, где он родился.
Я уже заранее знал, какие вопросы этим вечером будут задаваться в толпе. Каждый попытается для себя решить, чему он или она были свидетелем.
— Джими накачан наркотой.
— Нет, он просто пьян.
— Да нет же, он — сумасшедший.
Сразу после шоу, дорожный менеджер Джими, Джерри Стикелз, встретился с устроителями и получил полный портфель денег за проведённый Джими концерт. У меня нет ни малейшей идеи, сколько в нём было. Но точно знаю, что всё наличкой и собрали всю сумму за минуту до окончания концерта.
Мы с Джими прыгнули в лимузин. В шикарной гостинице Олимпик нас ждал забронированный роскошный номер. Пока ехали, одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, что я не сохранил то, что он просил сохранить. Он не рассердился, только рассмеялся, оглядывая меня. Когда мы вошли в номер, Херб Прайс, парень которого Джими держал как личного ассистента, всё ещё распаковывал чемоданы. На гастролях Джими возил с собой множество чемоданов набитых всякими аксессуарами и сценическими костюмами, сделанными на заказ. Без Херба он просто бы физически не смог бы всё это держать в порядке.
Вечеринка была в самом разгаре, когда в номер медленно, будто проделав тысячемильный путь, вошли отец, Джун и маленькая Жени. Сомневаюсь, что брат их пригласил, но они всё же как–то нашли его.
Около полуночи, брат шепнул мне, чтобы я позвонил и заказал ужин для каждого. Когда я предложил заказать филе миньон, отец взорвался.
— Брось, Леон. Твоему брату незачем это делать. Наверняка здесь поблизости есть автоматы, мы сходим за бутербродами.
— Отец, оглянись, посмотри вокруг, — сказал я, делая жест рукой в сторону. — Бастер сказал мне заказать ужин для каждого, это я сейчас и сделаю.
— Нах, нах, нах, — проворчал отец. — Тебе не следует этого делать.
Джими следил за нашим разговором из другого угла комнаты и, подойдя к нам, сказал:
— Отец, позволь Леону сделать то, о чём я его попросил, а пока присядь на диван и посмотри телевизор.
Не в первый раз отцу пришлось отступить и он опустился на диван. И неважно, находился ли отец в королевском номере, или чему он был только что свидетелем, он считал невозможным, что у его сына могут быть такие деньги. Даже после того, как Джими купил ему новый дом и купил новый грузовик, отца было не переубедить. Только что, пару часов назад, Джими отыграл концерт перед полным стадионом, а отец не был уверен в успехе Джими. Пройдут годы, прежде чем отец поймёт, что незачем было пилить сына. И даже теперь, видя, что Бог благословил Джими и услышал его молитвы, даже теперь отец испытывал страх перед очевидным.
После стольких лет, проведённых в номерах, я ничего необычного не видел в том, чтобы вызвать коридорного. Как и планировалось, я заказал филе миньон для каждого и несколько бутылок лучшего шампанского. Пока я делал заказ по телефону, отец всё время перебивал меня, не вставая с дивана. И прикрыв трубку рукой, мне пришлось одёрнуть отца:
— Очнись, или ты совсем выжил из ума? Веди себя тихо!
После этих слов, даже если бы пискнула мышь, было бы слышно, настолько отец погрузился в ароматное филе миньон, когда принесли ужин.
Весь вечер Джими окучивал двух девиц, но я то видел, что он посматривал в сторону Марши, очень симпатичной дочери Джун. Как статуи, отец, Джун и Жени просидели весь вечер на диване, не проронив ни слова, только и было отличие, что статуи не рассматривали бы собравшихся гостей. Всё происходящее было настолько далеко от их понимания, что они не знали как отнестись ко всем этим людям. За всё время Джими так и не подошёл к ним и если бы не я, то они, возможно, просидели бы всю ночь на этой кушетке. Я взглянул на часы, маленькая стрелка приближалась к единице, и я решил, что пора действовать.
— Отец, можно тебя на минутку? — сказал я, уводя его в сторону. — Слушай, большинство сейчас уже собираются уходить, а мы с Бастером хотим ещё поболтать. Кроме того, маленькой Жени пора спать. Уже поздно.
Слава Богу, отец внял моим словам и понял, о чём именно мы с них хотели поболтать.
— Пойдём, Джун, — произнёс он. — Нам пора.
Отец с Джун ушли, забрав маленькую Жени с собой, Марша же осталась с нами. Было заметно, что Марша понравилась Джими с того самого раза, как он впервые её увидел. Вскоре они исчезли за дверью одной из спален, в то время как я, прихватив одну из девиц, исчез за другой, предоставив гостей самим себе.
Утром, проснувшись, я обнаружил, что остался один в номере. Позднее я узнал, что рано утром Джими отвёз Маршу домой, так как ему предстояло небольшое выступление. В 7 утра на крыльце отцовского дома уже стоял Пэт МакДональд, местный журналист, он забрал Джими и отвёз его в Гарфилд, где брату предстояло выступить перед школьниками. Думаю, парень был несколько смущён, увидев неумытого и не успевшего переодеться Джими. Не стоит напоминать, что брат провёл бурную ночь, оставив всех чертей ада далеко позади. Я пропустил его выступление в Гарфилде, но позже, когда мы встретились днём, он выглядел разочарованным.
— Слушай, поехать туда, без моей гитары, сплошной кошмар, — сказал он, плюхаясь на диван рядом со мной, в цокольном этаже отцовского дома. — В актовом зале собралась вся школа, задавали какие–то бессмысленные вопросы, я еле оттуда удрал.
Брат и двух слов не мог связать на публике, чтобы говорить, ему всегда нужно было держаться за гитару. Она его успокаивала. Без неё он чувствовал себя очень неловко. Я сильно за него переживал, это совсем не было похоже на триумфальное возвращение бывшего ученика в родные стены.
После нескольких коротких часов сна на том диване, на котором я его оставил, за ним заехал Майк Джеффри и объявил, что пора ехать. Ехать в аэропорт Си–Тэк и лететь в Денвер, штат Колорадо, на выступление в Регис–Колледже. Перед отъездом он подарил мне пластинку Axis: Bold as Love, в которой была песня Castles Made of Sands.