Ещё Линда поделилась со мной своими переживаниями относительно Боба Хендрикса.
— Он него никто никогда не слышал доброго слова, — с грустью сказала она мне. — Не могу справиться с собой, но он вызывает во мне по отношению к себе только чувство негодования, он ведёт нечестную игру, используя своё положение.
В довершение всего Линда Джинка выразила свои опасения о сложившейся несчастной ситуации — ей было больно и это было видно, хотя она и избегала плохо говорить о Жени Хендрикс, своей младшей сестре.
Совсем другого характера была двоюродная сестра Джими, Диана — она всегда отличалась резкостью своих суждений.
Ребёнком Джими недолго жил со своими младшими кузенами Дианой и Бобом в доме их родителей, в доме Пёрл и Франка, брата Элла, и я прекрасно помню, как Джими рассказывал мне о "своей маленькой двоюродной сестре Диане". Диана рассказала мне о своей последней встрече с Джими, повзрослевшим и ставшим уже рок–звездой, когда он приехал с концертом к ним в Ванкувер в 1968 году. Спустя год с небольшим, или около того, Джими несколько раз звонил Диане. В один из таких звонков Джими сказал ей, что хотел бы на время приехать в Ванкувер и "спрятаться от всех".
Диана, проработав много лет в Нью–Йорке, вернулась в родной штат, где они с мужем работали служащими в министерстве. В разговоре с ней я упомянула, что многие боятся Жени.
— Я её не боюсь, — заявила она. — Всю свою жизнь я верю в правосудие, и у меня нет страха перед Жени.
Диана надеется, что когда, наконец, эта несчастная ситуация разрешится, она сможет продолжить работу со своим двоюродным братом Леоном в благотворительном фонде Джеймса Маршалла Хендрикса, в котором они оба являются директорами.
— Мой двоюродный брат Леон, очень, очень милый человек, — сказала она мне. — Ему за пятьдесят, но только сейчас он выправил свою жизнь и в некоторых вопросах он ещё совсем ребёнок, но я всегда могу на него положиться.
Представляет интересы Линды Джинка и Дианы Хендрикс Дэвид Озгуд, молодой сиэтловский адвокат. Коллеги его уважают и при разговоре с ним я поняла, почему они, говоря со мною о нём, описывали его, как "объективного, способного и честного юриста".
— Думаю, я смогу, — сказал мне Озгуд, — добиться для Линды и Дианы смещения Жени и Боба от управления трастовыми компанями и оградить их копанию от контролирования её Жени и Бобом.
Итак, если это произойдёт, кто же возглавит Экспириенс–Хендрикс?
— В идеале, — сказал Озгуд, — тот, у кого есть опыт такой работы, кто бы смог возглавить её для общей пользы всех участников и, в первую очередь, всех членов семьи.
Казалось, он был уверен, что правосудие восторжествует.
— И это не только желание одного судьи рассмотреть все факты и обсудить все очевидные моменты этого дела, — сказал Озгуд. — Это просто стандартная процедура при рассмотрении в суде. Все участники дела имеют полное право знать о своих доходах. Это называется превышение должностных инструкций и это только означает, что вы не сможете дальше использовать своё положение, чтобы обогащать себя. Долг каждого начальника заботиться о каждом человеке, включая и себя. И если вы ставите свой интерес превыше остальных, и ваша добродетель уходит на покой, то ваш долг подать в отставку вслед за ней. Долг также ясен, как ясен закон.
Тот февраль стал, возможно, самым беспокойным для имперски настроенной Жени Хендрикс. Общественное мнение было против неё, а её адвокаты из кожи вон лезли, чтобы как–то обезоружить Леона, её сестру Линду и сестру Боба Хендрикса Диану. Жени пришлось нажать на все кнопки, они с мужем, Шелдоном Рейнольдсом, даже организовали концертные гастроли по трём городам, озаглавленные "Праздник музыки и наследия Джими Хендрикса." Открывались гастроли концертом в Сиэтле, затем концерт в Портланде, штат Орегон, затем — Сан–Франциско, где Джими полюбили с того самого дня его Американского прорыва.
Я прилетела в Сиэтл за три дня до открытия. Накануне шоу я разговорилась с двумя музыкантами, которые знали и джемовали с Джими, когда были ещё подростками. Они сказали мне, что даже не собирались идти туда.
— Нам там делать нечего, — честно признался один из них. — Это всё её штучки.
— Она — ведьма и место ей в аду! — конкретизировал его приятель. — Всё что сделано Жени — сделано ради её обогащения, даже его добрую память она пользует ради власти над людьми.
Я полностью осознала их слова, только побывав на концерте, состоявшемся в Парамаунте, только что отреставрированном театре в центре Сиэтла. Воздух субботнего вечера был насыщен всеобщим возбуждением, Жени, в новой своей роли импресарио, установила в фойе длинный стол, за которым выстроились симпатичные молодые продавщицы, предлагающие различные безделушки от Экспириенс–Хендрикс жаждущим сувениров посетителям. Их, уже заплативших пятьдесят долларов за билет, обували ещё на пару–другую десяток. И вечер оказывался в итоге очень дорогим. Одна единственная вещь раздавалась бесплатно — каталог дорогих безделушек с символикой Джими от компании Экспириенс–Хендрикс.