24 сентября 1994 года Эл подписал второе завещание, составленное за него Ветцелем. По этому завещанию 38% наследства Эла переходит по брачному договору Джун. Жени также получает 38 процентов, остальные 19 процентов и остаток — в ценных бумагах. Леон получает 24 процента в ценных бумагах…"
По смерти Джун её доля распределяется между детьми Джун — Линдой, Донной, Маршей и Вилли, и племянницей Эла — Дианой и его племянником — Робертом, а также женой брата Эла, Пёрл Браун, и его племянницей Грейс Хэтчер.
Джонатан Ветцель, как юрист, профессионально и очень терпеливо отнёсся к своему клиенту — Элу. Их разговор прошёл наедине, и он внимательно выслушал все пожелания Эла и ответил на все его вопросы, затем выслал Элу по почте подробно детализированные пожелания Эла. В итоге Эл остался довольным общением с Ветцелем.
После победоносного "возвращения Наследия Джими", уплывшего из рук Лео Брантона, адвокат Жени, Рид Вассон нанял юридическую фирму Стоэла Райвза и специалиста по вложению средств, Джорджа Стира, для составления проекта наилучшего использования наследства Эла.
В ноябре 1996 года, как сказано в стенографической записи опроса свидетелей,
"Эл оформил с помощью Ветцеля третий вариант завещания. Оно во всём в точности совпадало с завещанием 1994 года, за исключением, того, что в нём упоминалось об образовании Экспириенс–Хендрикс и её дочерних компаний и о рождении ребёнка, Корвины Притчетт, которую Эл посчитал своею дочерью.
Леон и его дети получат 24 процента в ценных бумагах. Другие бенефициарии Эла получат свой интерес непосредственно в семейных компаниях. В соответствии с завещанием 1996 года ни один из наследников не останется без внимания. Со своей стороны, Жени получит 38 процента с наследства Эла".
В соответствии со стенографической записью адвоката Леона,
"в конце ноября 1996 года Жени и Роберт устроили встречу Эла с Вассоном и Стирсом, чтобы обсудить судьбу наследства Эла… Ветцель не был не только не приглашён на эту встречу, но его даже не просили содействовать в разработке этого плана".
Составленный Стоэлом Райвзем план реализации наследства Эла сильно отличался от предыдущего завещания Эла. Он был далёк от идеи семейного бизнеса и предлагал многослойную структуру организации контролируемой неким "правопреемником". По существу этот план давал Жени полный контроль за Хендриксовскими компаниями и в гораздо меньшей степени Роберту, при этом никто из других наследников Эла не имел права голоса. В более раннем варианте этого плана, открывающем эти возможности для Жени (1996 года), 24 процента принадлежали Леону и его детям.
Джорджа Стирса из юридической фирмы Стоэла Райвза вызвали свидетелем 22 июля 2004 года. Судья Рэмсделл внимательно выслушал свидетельские показания юриста, подготовившего документы для составления последнего 2004 года завещания Эла. Стирс показал всем присутствующим высокий класс уклонения и обороны. В своих ответах он всё же признал, что юрист Рид Вассон присутствовал на известной встрече и принял участие в обсуждении нового завещания Эла. Адвокат Леона убедил присутствующих, что как нанятый Жени, Вассон был против своей воли вовлечён в конфликт интересов. И вот теперь, в залитом солнцем зале сиэтловского суда Жени Хендрикс не проявляла ни малейшего беспокойства на счёт решения суда. Она демонстративно жевала резинку, хихикала и шепталась с большим лысым Бобом Хендриксом, постоянно что–то записывающим на небольших голубых листках почтовой бумаги, как если бы кино для них уже кончилось и шли заключительные титры.
В 1968 году маленькая Жени и её мать, Джун, которых Джими охарактеризовал как "благоговеющих перед ним", впервые с ним познакомились. Он тогда на радость отцу передал ему наличных денег для его новой семьи. В последний же раз, когда они виделись, в 1970–м, он покинул родной дом с горечью в сердце и разочарованием, ведь они от него потребовали составления завещания! Думаю, после смерти Джими, и Леон испытал подобное чувство, так как однажды, в 1971 году, он признался мне, что "стал сильно раздражать Джун своим существованием, и что это ненависть, как он думает — вся из–за денег". История часто повторяется в своём развитии, но только в этот раз — он стал раздражать Жени. Во все годы в литературе и кинематографе описывались характеры жадных, манипулирующих людьми, неблагодарных дочерей. Но такова жизнь. Эл Хендрикс был очень добр к Жени, и недаром она и её компания оплачивали те шесть месяцев частных встреч со стаей юристов–советчиков, сфокусировавших все свои усилия на "подгонку" завещания Эла.