Когда Хендрикса спросили, что он думает об этом интервью с Клаптоном, он был в восторге от каждого слова, сказанного Клаптоном и в особенности его развеселила фотография, на которой всегда с такой тщательной одевающийся гитарист был облачён в спортивный костюм, а на голове его — белая версия причёски а–ля–Джими Хендрикс — урок стилистики усвоенный им с такой лёгкостью, некий афро–английский стиль.
8 июля Джими, Ноэл и Мич состоялся первый из восьми вечеров гастролей с Абезьянами. Поговаривают, что Час был в бешенстве от решения Майка Джеффери отправить ребят на разогрев такой группе. Другие же из тесного круга, напротив, уверены, что именно Час в первую очередь увидел в этой идее удачную рекламу и развернул при поддержке Джеффери и Майкла Голдштайна бумажную кампанию с привлечением многих вымышленных действующих лиц, якобы недовольных тем, что "Опыты Джими Хендрикса не могут участвовать в шоу для невинных деток!"
— На наших глазах развернулась вся эта шумиха, когда Опыты гастролировали с нами, — сказал Мики Доленц. — Джими — один из тех редких людей, да я вообще не встречал никого, с кем было бы настолько комфортно на гастролях. В гостиницах мы все здорово веселились. Мы не испытывали недостатка ни в цыпочках, ни в выпивке, ни в траве, ни в чём либо более существенном, думаю, то же было у ребят и из его группы. Различие начиналось, когда Абезьяны появлялись на сцене, нам нужно было всего–то сыграть несколько аккордов "Последнего поезда в Кларксвиль", чтобы публика была уже нашей, мы особо не напрягались. Но только по возвращению в гостиницу начиналась самое интересное — мы все вместе джемовали, в особенности нравилось это Питеру Торку и Майклу Несмиту, потому что для этих двоих музыка всегда была на первом месте. Могу с уверенностью сказать, что более замечательных гастролей у нас не было. И когда Опыты покинули нас, у них в кармане были отличные предложения, поступившие из Нью–Йорка. Мы не старались их удержать, потому что публика, которую собирали мы, не могла по–настоящему оценить игру Хендрикса. Дико думать, чтобы Опыты могли понравиться такой публике, состоящей, в основном, из мамочек, пришедших на наши концерты со своими восьми- десятилетними детишками и это после того, что они там наделали перед подростками и совершеннолетними там, на Монтерее. Эти детки ещё не доросли до такой музыки. И самое интересное начиналось для всех нас после сцены!
В Нью–Йорке, будучи за сотни миль от Абезьян, Хендрикс провёл в конце июля два вечера с Клаптоном. Они оба искали встречи с Джоном Хаммондом в Газовом свете на МакДугал–стрит, в том самом, где так часто можно было увидеть Боба Дилана в самом начале его карьеры. Его небольшая сцена раскалялась, когда Хендрикс, Клаптон и Хаммонд джемовали над одним из любимых блюзов. Эти волнующие часы музыки, проведённые с такими особенными людьми, которые безостановочно выказывали ему уважение и дружелюбие означали только одно: мир повернулся к Джими Хендриксу лицом — так начиналось его настоящее счастье.
Вслед за успехом пришла зависть. В Лос–Анжелесе продюсер Джек Ницше возносил Хендрикса до небес, назвав Are You Experienced? "невероятно выдающимся", как рассказал мне Денни Брюс, "Джек не снимал эту пластинку с проигрывателя".
— У Нила Янга начали проявляться все признаки глубокой апатии, как только он услышал от Джека о Хендриксе. Жестокая ревность ослепила Нила.
В Нью–Йорке заболели, по крайней мере, ещё два человека, два ревнивца — Куртис Найт и Эд Чалпин. Им страстно захотелось разделить вместе с Хендриксом его успех. Куртис нарисовался в его нью–йоркской гостинице с грузом претензий. Хендрикс внял его настойчивости и отправился на студию к Чалпину сделать кое–какие записи "в память о старой дружбе".
— Куртису не давало покоя, что я "весело провёл время" в Монтерее, — сказал мне Джими, — к тому же я уже был наслышан о трениях, возникших между Чалпиным и Трэк–Рекордс. Я же хотел всего–лишь охладить пыл их обоих и сказал им, что запишу для Куртиса несколько дорожек, с одним условием — не упоминать моего имени. Куртис согласился.
"Вымпел чудака"
Когда в конце лета они вернулись в Англию, их встречали как героев, об Опытах, не просуществовавших ещё и года, не только в прессе говорили не иначе как о супергруппе, но и преданные английские их поклонники. 16 сентября состоялась ежегодный приём, устраиваемый в лондонской гостинице Европа газетой ММ в честь награждённых. Высшей точкой этого фестиваля стал момент, когда Джими Хендрикса объявили "Лучшим поп–музыкантом мира". Его личность стала предметом изучения общественности, так как за ним признали самого успешного получателя поздравлений от воротил английской музыкальной индустрии. Несколькими днями позднее Трэк–Рекордс выкинула лозунг: Да здравствует король Джими!