Запись продвигалась с трудом. Джими очень нервничал, он буквально спрятался в своей крошечной будке, агонизируя в попытке выдавить из себя сильный звук, и упорно, снова и снова переделывал слова. Час говорил мне, что Хендрикс не верит в свой вокальный талант.
Девицы продолжали прихорашиваться, но теперь уже с тоской и злобой поглядывая на своих вздыхателей. Джими вышел из своей будки и направился к пульту, сказать что–то Энджел.
— Пошли в Виски! — скользнули по груди Джими пальцы одной из девиц.
Ноэл и Мич выглядели ещё бледнее рядом с их магнетическим лидером, но в этот момент по их лицам проскользнула улыбка. Все дни были похожи один на другой.
Виски — рок–клуб на Сансет–Стрип, и его ночное меню было данью Хендриксу: "Любимое блюдо Джими: сверх–сосиска в вау–вау тесте".
Наконец роуди удалось выдворить куколок. Ноэл и Мич исчезли вслед за ними. Джими остался прослушать сделанную запись. Ему ничего не нравилось и, очевидно совершенно недовольный собой, он стал искать свою зелёную куртку, нашёл, надел её и вышел в коридор. Он вернулся почти тотчас, снял куртку, и уставился на электрические провода и микрофонные кабели. Мы с Энджел переглянулись — ну, что теперь? Хендрикс взял в руки гитару, проверил строй, взглянул на нас через стекло и погрузился в один из своих классических блюзов — "There’s a red house over yonder…" Эта была длинная песня, и он играл и пел её с таким чувством, что Энджел не мог произнести ни слова.
— Дружище, это было великолепно, — сказал он, когда Джими присоединился к нам.
Песня эта стала самым дорогим для нас подарком.
Джими сиял. Его глаза смеялись. Экспромт этот был его извинением.
— Прости меня, что я перед этим впутал тебя в этот кошачий концерт, — обратился он ко мне.
— Спасибо, Джими, — сказала я, схватив свой ярко голубой кардиган и сумку со скамьи, где сидела всё это время.
— Я провожу тебя до машины, — сказал он.
Было уже далеко за полночь, мы стояли у края тротуара, всматриваясь в темноту.
— Ты и этот блюз — волшебно сочетаетесь, — произнесла я, задумчиво вглядываясь в туман, спускающийся на город.
Не в моей привычке рассыпаться в комплементах, я просто хотела словами выразить захлестнувшую меня эмоцию.
— Когда я был совсем маленьким, — начал он, — я услышал, как за углом в соседском доме играла пластинка. Я пошёл на звуки этой мелодии, сейчас я даже не могу вспомнить её. Я вышел со двора, пошёл по улице, и когда песня кончилась, я постучал в дверь и спросил: "Кто это играл?" "Мутные воды" — услышал я в ответ. Я не понял и переспросил. Парень повторил и, видя мою растерянность, повторил по буквам: "M–u–d-d-y". Потом я слышал много разных блюзов, когда пошёл в школу, глупец, я пытался сочинить свой собственный блюз, желание это не прошло и тогда, когда я стал гастролировать по читлин–циркуту, где я услышал много других блюзов, передаваемые южными радиостанциями. Когда мне удавалось оставаться одному, я подбирал аккорды, запомнившихся мне мелодий. Я считал их музыкой богов.
Мы сидели с ним некоторое время в машине, и он говорил мне о разнице между студийной и концертной записями.
— Здесь всё дело в оттенках. Это очень важно помнить: всё дело в оттенках.
Я попросила его объяснить подробнее. И он, с нежностью в голосе, сказал:
— Звук рождается в твоей голове, в сердце, ты его слышишь и посылаешь сигналы к своим пальцам. Вот и вся наука.
Он улыбнулся мне.
— Хорошими вечерами это работает.
Когда он вышел из машины, то обернувшись, сказал на прощанье:
— Никогда не забывай, всё дело в оттенках!
Ты заставила меня почувствовать снова себя счастливым.
Ещё Хендрикс сказал мне, что я приглашена на студию "в любое угодное мне время". В следующий раз я принесла все английские музыкальные газеты — Нью–Мюзикал–Экспресс, Мелоди–Мейкер, Диск и Музыкальное эхо — присылаемые мне регулярно лондонским отделом ЮПИ, в надежде, что лос–анжелесский отдел, наконец, поймёт, что поп–музыка всё более и более входит в жизнь и отодвигает всё другое на второй план. Я знала, что все они, и Джими, и Ноэл, и Мич, и Эрик Барретт, их преданный молодой гитарный техник, всем им было бы очень интересно узнать, что нового на лондонской музыкальной сцене.