А Джимми Хиггинс, подчиняясь законам военного времени, обязан повиноваться и держать язык за зубами! Джимми вспомнил всех своих американских друзей, которые выступали как враги милитаризма: товарищей Мэри Аллен, Мейбл Смит, Эвелин Бэскервилл и товарища Геррити. Он не посчитался с их советами: если бы они сейчас увидели, что он делает, с каким презрением оттолкнули бы они его! При одной мысли об этом Джимми сжался от стыда, и ему не стало легче, даже когда кто-то из его подчиненных разъяснил ему подоплеку происходящих событий: чтобы вынудить англичан поставить свои войска под контроль французского главнокомандующего и таким образом спасти Францию, американцы тоже подчинили свои войска французу. И что же получилось? В результате их прислали сюда и заставляют воевать против революционного правительства, отказавшегося платить царский долг Франции и этим обидевшего хозяйственный народ, который всегда знал цену деньгам!
V
Джимми встретил одного человека, настолько похожего на Дерора Рабина, что едва не принял его за своего друга портного. Высокий черноусый крестьянин привез дрова в мастерскую; с ним был помощник — молодой парень, еврей, с острым лицом и живыми черными глазами. У него были впалые щеки, словно от многолетнего недоедания, и он все время надсадно кашлял. Ноги и руки его были обмотаны тряпками — видимо, вместо сапог и рукавиц. Но он казался бодрым. Бросив охапку дров на пол, он кивнул и сказал:
— Здорово!
— Здорово! — ответил Джимми.
— Я говорю по-английски,— сказал парень.
Джимми не удивился — его больше удивляло обратное: когда люди не говорили по-английски. Он улыбнулся и сказал:
— Вот как!
— Я был в Америке,— объяснил гость,— я там работал в одном страшном месте — на Грэнд-стрит.
Было ясно, что ему приятнее болтать, чем таскать дрова. Он постоял немного молча, потом спросил:
— А вы где работали в Америке?
Но тут крестьянин что-то проворчал ему по-русски, и парень снова принялся за работу. Уходя, он сказал:
— Мы с вами еще побеседуем об Америке — Джимми дружелюбно согласился.
Часа через два, окончив работу, Джимми вышел из мастерской и снова увидел этого еврея, который ждал его в темноте.
— Я иногда скучаю по Америке,— признался он и пошел рядом с Джимми по улице, похлопывая худыми руками, чтобы согреться.
— Зачем же вы сюда вернулись? — спросил Джимми.
— Я читал про революцию. Думал, а вдруг разбогатею.
— Фью! — присвистнул Джимми и ухмыльнулся.— Ну и что, разбогатели?
— Вы были в Америке членом профсоюза? — вместо ответа спросил его спутник.
— А как же!
— Какого?
— Механиков.
— Вы, может, бастовали?
— Еще бы!
— А вас колотили когда-нибудь?
— Еще как!
— А штрейкбрехером вы никогда не были?
— Ну нет!
— Вы, как у вас там говорят, классово-сознательный?
— Конечно, ведь я социалист!
Парень повернулся к нему и голосом, дрогнувшим от волнения, спросил:
— И у вас есть красный билет?
— Будьте уверены,— ответил Джимми,— вот здесь в кармане.
— Господи,— воскликнул парень,— товарищ! — И он протянул Джимми руки, обмотанные старой мешковиной.— Товарищ! — повторил он по-русски.
И, стоя в морозной мгле, оба почувствовали, как сердца их наполняются теплом. Здесь, почти у самого полярного круга, в этой лесной глуши, среди льдов, даже здесь дух международного братства творил чудеса!
Все еще дрожа от волнения, еврей дернул Джимми за рукав:
— Но если вы социалист, то почему же вы воюете с русскими рабочими?
— Я не воюю!
— А носите военную форму!
— Я только обслуживаю мотоциклы.
— Все равно, вы помогаете! Вы убиваете русских! Разрушаете Советскую страну. Зачем?
— Я ничего ведь не знал,— попробовал оправдаться Джимми.— Я хотел драться с кайзером, а они привезли меня сюда и ничего мне не сказали.
— Да, вот что с нами делают милитаристы и капиталисты! Мы — рабы! Но ничего, мы добьемся свободы! И вы нам поможете. Вы не будете больше убивать русских рабочих!
— Не буду! — поспешно отозвался Джимми. Незнакомец взял Джимми под руку:
— Идемте скорее, товарищ! Я вам кое-что покажу.
VI
Долго шли они, спотыкаясь, по темным улицам, пока не очутились возле ряда бревенчатых лачуг, щели в которых были заткнуты соломой и замазаны глиной. В таком месте американский фермер не стал бы держать даже скотину.
— Вот как живут рабочие! — сказал спутник Джимми и постучал в дверь одной из лачуг. Загромыхал засов, и женщина, облепленная ребятишками, отворила им дверь. Гости вошли в комнату, освещенную слабым светом коптящей лампы. В углу была громадная печь, там варилась в горшке капуста. Не сказав ни слова хозяйке, спутник Джимми жестом пригласил его сесть возле печки и уставился на него своими умными черными глазами.