– Все-таки вы неплохо работаете, – одобрил Лот.
– Спасибо, – потупился дядя Тео. – После нашей великой акции, думаю, трудно упрекнуть…
– Об этой акции не вам судить, – строго оборвал его Лот. – Вернемся к нашим делам.
Дядя Тео кашлянул.
– Итак, вы понимаете, мистер Лот, почему у руководства не было к вам абсолютного доверия?
– И они доверили вам… – улыбнулся Лот.
– Да, я должен был проконтролировать ваши действия в России и при возможности принять меры к сплочению нашего союза…
– Все понятно. Хватит! – оборвал Лот, осушил бокал и чуть пригнулся к дяде Тео. – Я записал нашу беседу, старая перечница.
– О! – слабо воскликнул дядя Тео и побагровел. – Поверьте, мистер Лот, это уже излишне. Если уж я…
– Если уж вы продаетесь, то продаетесь навсегда? Это вы хотели сказать? – ласково улыбнулся Лот. – Я и не сомневался в этом, майн либер гроссфатер. Это сделано только для закрепления нашей дружбы. Теперь слушайте. У нас с Джином здесь важное задание «фирмы». Но сначала Джин выполнит мое, понимаете, лично мое, задание. Через семь-десять дней мы будем в Лондоне. У вас обратный билет в каком направлении?
– Монреаль через Копенгаген, – сказал дядя Тео.
– Вам придется переменить его. Мы с Джином должны вас увидеть в Лондоне.
– Но почему с Джином? – удивился дядя Тео. – Разве он вам будет нужен после выполнения задания?
Лот потрепал дядю Тео по коленке.
– У вас есть друзья в Лондоне?
– Истинные патриоты есть везде, – пробормотал дядя Тео.
– Прекрасно, – сказал Лот. – Я считаю, что наш обед удался. Знаете, я приятно удивлен русской кухней.
Он поднял палец, подзывая официанта, получил счет и углубился в его изучение.
– Та-а-ак. Итого – двадцать один рубль семьдесят четыре копейки.
Он передал счет дяде Тео и сказал:
– Платите. Не забудьте дать официанту копеек двадцать на чай.
– Позвольте! – ошарашенно воскликнул дядя Тео. – Вам кажется, что я должен оплатить этот обед?
– Вы меня удивляете, дедушка, – вяло пробормотал Лот.
– Это совершенно неприемлемый вариант, – возмущенно заговорил дядя Тео. – Я решительно отказываюсь.
– Прекратите болтовню, вынимайте денежки и платите, – жестко сказал Лот и кивнул на официанта: – Видите, человек ждет. Еще подумает, что вы жадина.
Дядя Тео лихорадочно вытер салфеткой лоб, заерзал на стуле, пискнул.
– Может быть, на паритетных началах?
– Исключено, – ответил Лот.
– Но это невозможно, это немыслимо. Двадцать один рубль семьдесят четыре копейки! – Дядя Тео выхватил из внутреннего кармана пиджака валютную линейку – мечту бережливого путешественника, мгновенно проверил расчет. Глаза его полезли на лоб. – Двадцать четыре доллара девяносто пять центов, и еще двадцать копеек сверх счета! Мистер Лот, вы втянули меня в западню!
Он чуть не плакал. Официант, молодой чернявый парень, с интересом наблюдал за этой сценой.
– Зачем мы брали икру? – взвизгнул дядя Тео. – Это же дикая, бессмысленная роскошь!
Лот повеселел, поняв, что Тео сдается.
– Вы же сами слопали почти всю эту роскошь, – с мягким укором сказал он потрясенному до глубины души негоцианту.
– Но зато вы выпили всю водку и две трети вина, – задрожал на него челюстью дядя Тео.
– Не будем мелочными, – махнул рукой Лот.
– Дайте хотя бы немного, – простонал дядя Тео. – Хоть пять рублей, хоть три…
– Ни копейки! – рявкнул Лот.
– Но с какой стати? – пискнул дядя Тео.
– Я решил быть экономным, – пробурчал Лот. Дядя Тео неверными пальцами отслюнявил семь трешек, из специального круглого кошелька отсчитал семьдесят четыре копейки, быстро взглянул на официанта и добавил десять копеек.
– Еще десть, – сказал Лот, зорко присматривавший за этой операцией.
Дядя Тео выложил гривенник, встал и, уничтоженный, с головой, почти до макушки ушедшей в «контейнер», пошел к выходу.
Поездка в Москву была отравлена окончательно. После этого обеда дядя Тео не спал пять ночей и сократил свои расходы в Москве до минимума.
Вечером проходил прием в честь закрытия Выставки медоборудования. Джин, явившийся сюда для того чтобы все-таки соблюсти какой-то «декорум», стоял в слабо колыхающейся толпе дипломатов, легкомысленно одетых дам, маститых ученых. У всех на лицах были вежливые, слегка вымученные улыбки, и Джин точно с такой же улыбкой попивал «хайболл», выжидая момент, когда можно было бы пристойно «испариться».
Неожиданно за спиной его прозвучал милый женский голос: