ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
"ЧЕРТОВО КОЛЕСО"
По Соборной площади в Кремле разгуливал невероятно странный господин. Не было ни одного москвича, который бы, встретившись с ним, не обернулся. Группы туристов из провинции при виде господина застывали в изумлении. Иностранцы пшикали ему вслед. Замшевые шорты обнажали волосатые мощные ноги с перекатывающимися мускулами. Широченные плечи распирали ярчайшую гавайскую рубаху. На бритой голове красовалась кокетливо сбитая набок немыслимо экзотическая шляпа. Лот специально вырядился так, во-первых, для того, чтобы больше соответствовать взятому образу чудака миллионера из немецкой Швейцарии, путешествующего по классу "люкс", а во-вторых, для того, чтобы немного подразнить "этих русских". Хохоча и громко восклицая "о, шён", "вундербар", он фотографировал из "партефлекса" и "экзакты" Царь-пушку, Царь-колокол, Ивана Великого, церковь Ризоположения; кинокамерой "кэннон" снимал живописную толпу, покрикивал "фриден-фройндшафт"; "филипс", висящий на его груди, дико барабанил музыкальную программу из Цюриха. Его несколько удивляло, что у каждого второго русского тоже были транзисторные приемники и почти у каждого - фотоаппараты и кинокамеры, что русские были вполне сносно одеты и не испытывали никакого страха перед иностранцами. Глядя с кремлевского холма на огромный бескрайний город, он думал: "У нашей команды было бы много работы, если бы фюреру удалось взять Москву в сорок первом. Все-таки странный человек был наш Ади".
Лот уже собирался покинуть Кремль, когда вдруг почувствовал какое-то беспокойство. Ему показалось, что в этой толпе или вообще в этой обстановке появилось нечто, представляющее для него чрезвычайный интерес. Это была не слежка, слежку его интуиция разведчика угадывала безошибочно, это было что-то другое. Он несколько раз пересек площадь, внимательно вглядываясь в лица, и вдруг увидел ЭТО лицо, которое заставило его насторожиться. Должно быть, вначале это лицо промелькнуло среди сотен других, не задержавшись в мозгу, а только лишь слегка задев центр тревоги. Теперь он видел его ясно. В группе солидных негоциантов, слушающих пояснения тоненькой девушки-гида, стоял "контейнер", квадратный дядюшка Тео Костецкий-Брудерак. Выпучив рачьи глазки, он с вечным своим выражением идиотического остекленелого любопытства смотрел на девушку, на ее руку, на купола соборов. "Та-ак, - подумал Лот, - какое трогательное внимание, мистер Мерчэнт!" Когда группа негоциантов двинулась к выходу из Кремля, к Боровицким воротам, Лот пошел сзади. Видно было, что дядя Тео не подозревает о том, что он взят под наблюдение. Несколько раз его взгляд даже касался Лота, но безучастно скользил дальше. Негоцианты вышли из Кремля, пересекли Манежную площадь и вошли в гостиницу "Националь", ту самую, где Лот снимал шикарный трехкомнатный номер с видом на Кремль. Лот последовал за ними. Негоцианты, по всей вероятности канадцы, шумные полнокровные люди, договаривались об обеде: "рашен водка" и "кавиар" - вот что занимало их умы в этот момент. Дядя Тео с застывшей улыбочкой внимал этим чрезвычайно оригинальным разговорам, потом вынул платочек, аккуратно сморкнулся и потопал в туалет. Лот вошел в туалет через минуту. Здесь было полутемно, прохладно и пусто, лишь из одной закрытой кабинки слышалось вежливое журчание. Лот остановился возле писсуара, шумно прокашлялся и запел измененным, хриплым голосом подвыпившего человека свою фронтовую песню "Лили Марлен". Если я в окопе от страха не умру, Если русский снайпер мне не сделает дыру, Если я сам не сдамся в плен, То будем вновь Крутить любовь Под фонарем С тобой вдвоем, Моя Лили Марлен. Он увидел в зеркале, что дверца за его спиной чуть-чуть приотворилась и в щелке мелькнул глазок дяди Тео. Он быстро повернулся, ухватился за ручку и потянул дверь на себя. Дядя Тео сопротивлялся - Отпустите дверь, - сказал Лот по-немецки - Кто вы? - пискнул дядя Тео. Лот рванул дверь, ворвался в кабину, сжал задрожавшего дядю Тео в стальных объятиях, жарко дыхнул в ухо. - Гуд афтэрнун, мистер Брудерак. - О боже, это вы, - прошептал дядя Тео, - как? Каким образом?! Здесь?.. - Через час встречаемся в баре, - шепнул Лот и разжал объятия.
В валютном баре "Националь", несмотря на ранний час, сидело уже несколько сильно перегрузившихся господ. Цены здесь весьма сходные, и иному владельцу конвертируемой валюты нелегко бывает сдержать боевые инстинкты. Лот, одетый теперь в обычный летний костюм, вошел в бар и лицом к лицу столкнулся с золотистой, сверкающей звездой первой величины - Лиз Сазерленд. Красавица шла к выходу, оживленно болтая со спутниками, знаменитым бородатым толстяком Питером Устиновым и каким-то низеньким итальянцем. "Черт побери, - подумал Лот, - на сорок третьем году жизни уже нигде не спрячешься от своих баб" Он посторонился. Лиз, равнодушно взглянув на него и пробормотав "sorry", выскользнула в коридор Лот мысленно погладил себя по бритой голове. Он залпом выпил стакан джина с тоником, заказал второй и закурил гаванскую сигару. Через пять минут рядом с ним к стойке подсел дядя Тео, взял рюмочку водки и чашечку кофе. Лот заметил, что у почтенного негоцианта чуть-чуть дрожат сошки пальцев. - Твое здоровье, коллега, - сказал Лот и приподнял стакан. - Твое здоровье! - просалютовал рюмочкой дядя Тео. - Повторим? - Конечно! - Как идет бизнес? - Ведем переговоры с "Союзмашимпортом", - сказал дядя Тео. - Пока все нормально. - Как жена, дети? - Спасибо, все в порядке. Часто вспоминают вас в своих молитвах. Поболтав таким образом еще некоторое время, они покинули бар, вышли на улицу и взяли такси. - Парк культуры, - сказал Лот шоферу и повернулся к Тео. - А в Москве вы похожи на квадратную затычку в круглой дырке. Помните эту английскую поговорку? Дядя Тео удивленно взглянул на него. В такси Лот оживленно рассказывал дяде Тео о нравах венских проституток, которые разгуливают по Кертнерштрассе как какие-нибудь леди. Примерный семьянин, дядя Тео, внутренне ужасаясь, хохотал. Когда они отпустили такси возле монументальной арки Парка культуры, дядя Тео спросил: - Куда мы идем, мистер Лот? - Кататься на "чертовом колесе", - усмехнулся Лот. - Нет лучше места в Москве для беседы единомышленников. Они прошли по широким аллеям, посыпанным толченым кирпичом, миновали пруд, забитый прогулочными лодками, и подошли к подножию гигантского "Колеса обозрения". Через несколько минут "единомышленники" в утлой кабинке уже вздымались над Москвой, возносились в бледное от зноя небо. Лот засунул руку в карман, включил контрольное устройство, посмотрел на дядю Тео и, не выдержав, расхохотался: более нелепого пассажира "чертового колеса" трудно было придумать. - Сколько дней вы уже в Москве, Тео? - спросил он. - Четвертый день, - моргнул дядя Тео. - И за все это время не смогли напасть на мой след? Бездарно, старина. За что вам платит деньги Си-Би Грант? - О чем вы? При чем здесь след? Я очень рад неожиданной встрече. Всегда, знаете ли, приятно на чужбине встретить соотечественника, даже с такой измененной внешностью, но... Простите, мистер Лот, но почему вы все время так оскорбительно смеетесь? - Потому что вы очень смешны. Нелепы и смешны, - Лот приблизил свое лицо к лицу дяди Тео и, глядя ему прямо в глаза, тихо сказал: - Кончайте валять дурака. Они были уже на самом верху колеса. Дядя Тео окинул взглядом город, где когда-то на заре туманной юности его сильно побили за украденное столовое серебро - ничего не скажешь, изменилась старушка Москва, - глубоко вздохнул и сказал: - Вы в плену недоразумения, мой друг. Дело в том, что помимо добровольной и бескорыстной общественной деятельности в патриотических организациях, у меня есть еще новые, коммерческие дела, и вот по этим делам я и приехал в Москву. Наша встреча - случайность, поверьте, - он приложил руку к груди. - А теперь послушайте меня, - грубо сказал Лот, - и слушайте внимательно. Во-первых, я хочу вам напомнить, что все ваши попытки оседлать меня в Штатах развалились как карточный домик. Во-вторых, хочу вам сказать, что здесь, в Москве, вы против меня совершенно бессильны. Здесь вы один как перст, Тео, а у меня есть люди. Здесь мое страшное детище Джин Грин... Лот сделал паузу. - Он не станет с вами церемониться, если я прикажу. И наконец, в-третьих... Я ведь кое-что знаю о ваших подвигах в составе батальона "Нахтигаль" в красивом городе Ломберге, он же Львов... А одно известное вам учреждение в Москве с большим вниманием отнеслось бы к вашему прошлому. Итак, перестаньте крутить и отвечайте прямо: что вас принесло сюда? Они совершали уже третий круг. Дядя Тео прикрыл глаза и вытер лоб платком. - У меня кружится голова. - слабо пискнул он. - Потерпите, - сказал Лот. - Нас интересуют списки, - сказал дядя Тео, не открывая глаз. - Какого черта! - воскликнул Лот. - Я обещал Мерчэнту предоставить списки в его полное распоряжение. Эта операция идет без ведома "фирмы" только по линии "Паутины". Мы уже договорились о цене. Слушайте, Тео, я вам очень настоятельно советую переменить руку. Я сильнее Мерчэнта, Тео... - У меня очень кружится голова, - проговорил Тео. - Поймите, я старый человек... В это время колесо остановилось. Программа, оплаченная тридцатью копейками, окончилась. - Пошли обедать, - сказал Лот и крепко взял дядю Тео под локоток. Они заняли столик на открытой веранде ресторана, повисшей над подернутой желтой ряской водой. Здесь дядя Тео заметно повеселел, порозовел и вдохновенно занялся предательством. Делал он это так легко, оживленно и споро, что сразу было видно - это ему не впервой. За ближайшим к ним столиком обедало безобидное семейство с двумя детьми. Родители вели себя строго, чопорно, дети же шалили и получали изредка по рукам. Семейство не обращало внимания на двух дружески беседующих иностранцев, прямое подслушивание откуда бы то ни было было исключено, но на всякий случай Лог и дядя Тео вели беседу на трех языках, то и дело переходя с английского на немецкий или французский. Миниатюрный серебристый транзистор Лота лежал на углу стола. В случае, если на них с противоположной стороны пруда или с проплывающих лодок будет нацелен направленный микрофон, в аппаратике возникнет тревожное пощелкивание. - ...Мерчэнт и некоторые другие люди из руководства "Паутины" не доверяют вам, мистер Лот, - говорил Тео. - Вы им очень нужны, но они боятся, как бы вы не подмяли их под себя. - Правильно боятся, - усмехнулся Лот. Он сидел развалившись, прихлебывая холодное терпкое "мукузани". - Борьба за вас и против вас началась еще в августе 1962 года, - продолжал Тео. - Вы, конечно, помните это время, убийство старика Гринева, песчаный карьер Спрингдейла, таинственная деятельность Красной маски, ипподром Лорел, вилла Гранта... Убежден, что вы все эта должны прекрасно помнить, мистер Лот. - Бросьте, Тео, эти намеки, - снисходительно улыбнулся Лот, - Вы сейчас в другой роли. - Нет, нет, я это так, просто для полноты картины, - заторопился дядя Тео. - Итак, в то время мы хотели прежде всего заполучить в свои руки Джина Грина. Именно он должен был добыть для нас списки и, кроме того... - дядя Тео замялся. - Ну-ну, - ободрил его Лот. - И кроме того, в руководстве существовало мнение, что мы сможем получить с его помощью некие компрометирующие вас документы... - Вздор! - весело сказал Лот. - Конечно, конечно, - закивал дядя Тео. - Лично я всегда считал, что ваша репутация безупречна, но.. - Дальше, - оборвал его Лот. - Дальше я письмом Чарли Врангеля навел Грина на квартиру Лешакова-Краузе. Мы надеялись, что Грин, поддавшись вполне понятному чувству мести, применит по отношению к его семье... дочери и... - Понятно, добрый дядюшка, - хохотнул Лот. - Дальше. - Однако этого не произошло, а дальше вы спутали нам все карты, спрятав Джина под крылышком "фирмы" и дяди Сэма. Правда, и там у нас были свои люди... - Тупая свинья Чак Битюк, - сказал Лот. - Да, Чаку многого недоставало, но он был добрым и честным малым. Мир его праху! - Дядя Тео закручинился, потом оживился, словно что-то случайно припомнил. - Кстати, о Чаке, мистер Лот. После встречи с известным лицом из Аргентины руководство считало, что вы прекратите свою двойную игру, но спустя некоторое время во Вьетнаме Джин Грин ликвидировал Чака и сорвал одну из самых важных наших операций по стимуляции эскалации. Кроме того, руководство узнало о ваших самостоятельных действиях по торговле сильнодействующими лекарственными средствами, некоторые подробности из жизни китайца Чжоу и Чарли Чинка, но это уже мелочи. - Все-таки вы неплохо работаете, - одобрил Лот - Спасибо, - потупился дядя Тео. - После нашей великой акции, думаю, трудно упрекнуть... - Об этой акции не вам судить, - строго оборвал его Лот. - Вернемся к нашим делам. Дядя Тео кашлянул. - Итак, вы понимаете, мистер Лот, почему у руководства не было к вам абсолютного доверия? - И они доверили вам... - улыбнулся Лот. - Да, я должен был проконтролировать ваши действия в России и при возможности принять меры к сплочению нашего союза... - Все понятно. Хватит! - оборвал Лот, осушил бокал и чуть пригнулся к дяде Тео. - Я записал нашу беседу, старая перечница. - О! - слабо воскликнул дядя Тео и побагровел. - Поверьте, мистер Лот, это уже излишне. Если уж я... - Если уж вы продаетесь, то продаетесь навсегда? Это вы хотели сказать? ласково улыбнулся Лот. - Я и не сомневался в этом, майн либер гроссфатер. Это сделано только для закрепления нашей дружбы. Теперь слушайте. У нас с Джином здесь важное задание "фирмы". Но сначала Джин выполнит мое, понимаете, лично мое, задание. Через семь-десять дней мы будем в Лондоне. У вас обратный билет в каком направлении? - Монреаль через Копенгаген, - сказал дядя Тео. - Вам придется переменить его. Мы с Джином должны вас увидеть в Лондоне. - Но почему с Джином? - удивился дядя Тео. - Разве он вам будет нужен после выполнения задания? Лот потрепал дядю Тео по коленке. - У вас есть друзья в Лондоне? - Истинные патриоты есть везде, - пробормотал дядя Тео. - Прекрасно, - сказал Лот. - Я считаю, что наш обед удался. Знаете, я приятно удивлен русской кухней. Он поднял палец, подзывая официанта, получил счет и углубился в его изучение. - Та-а-ак. Итого - двадцать один рубль семьдесят четыре копейки. Он передал счет дяде Тео и сказал: - Платите. Не забудьте дать официанту копеек двадцать на чай. - Позвольте! - ошарашенно воскликнул дядя Тео. - Вам кажется, что я должен оплатить этот обед? - Вы меня удивляете, дедушка, - вяло пробормотал Лот. - Это совершенно неприемлемый вариант, - возмущенно заговорил дядя Тео. Я решительно отказываюсь. - Прекратите болтовню, вынимайте денежки и платите, - жестко сказал Лот и кивнул на официанта: - Видите, человек ждет. Еще подумает, что вы жадина. Дядя Тео лихорадочно вытер салфеткой лоб, заерзал на стуле, пискнул. - Может быть, на паритетных началах? - Исключено, - ответил Лот. - Но это невозможно, это немыслимо. Двадцать один рубль семьдесят четыре копейки! - Дядя Тео выхватил из внутреннего кармана пиджака валютную линейку - мечту бережливого путешественника, мгновенно проверил расчет. Глаза его полезли на лоб. - Двадцать четыре доллара девяносто пять центов, и еще двадцать копеек сверх счета! Мистер Лот, вы втянули меня в западню! Он чуть не плакал. Официант, молодой чернявый парень, с интересом наблюдал за этой сценой. - Зачем мы брали икру? - взвизгнул дядя Тео. - Это же дикая, бессмысленная роскошь! Лот повеселел, поняв, что Тео сдается. - Вы же сами слопали почти всю эту роскошь, - с мягким укором сказал он потрясенному до глубины души негоцианту. - Но зато вы выпили всю водку и две трети вина, - задрожал на него челюстью дядя Тео. - Не будем мелочными, - махнул рукой Лот. - Дайте хотя бы немного, - простонал дядя Тео. - Хоть пять рублей, хоть три... - Ни копейки! - рявкнул Лот. - Но с какой стати? - пискнул дядя Тео. - Я решил быть экономным, - пробурчал Лот. Дядя Тео неверными пальцами отслюнявил семь трешек, из специального круглого кошелька отсчитал семьдесят четыре копейки, быстро взглянул на официанта и добавил десять копеек. - Еще десть, - сказал Лот, зорко присматривавший за этой операцией. Дядя Тео выложил гривенник, встал и, уничтоженный, с головой, почти до макушки ушедшей в "контейнер", пошел к выходу. Поездка в Москву была отравлена окончательно. После этого обеда дядя Тео не спал пять ночей и сократил свои расходы в Москве до минимума.