Сергей Николаевич с готовностью кивнул.
— Мы постараемся сделать это после уточнения некоторых обстоятельств, — он откинулся в кресле. — Дело в том, что мы обладаем некоторой информацией о вас. Мы знаем, что вы окончили медицинский колледж Колумбийского университета и работали практикантом в больнице Маунт-Синай, что стоит в Манхэттене на углу Пятой авеню и Сто первой улицы…
— Сотой улицы…
— Благодарю вас, да, да, Сотой улицы, напротив Сентрал-парка. Мы знаем, что вы вступили в армию и прошли подготовку в учебном центре Форт-Брагге, что в стрельбах во время учебы вы добились высокого показателя — девяносто шесть из ста, что вы участвовали со специальным заданием в маневрах «Великий медведь», что вы…
Лихорадочные мысли пронеслись в голове Джина. «Это бородатое мурло, которое выдало меня», кажется, он был в команде Чака Битюка, но он не мог знать о моих показателях в стрельбе, о…»
— …что вы обладаете довольно странной особой приметой — родинкой между большим и указательным пальцами правой руки. Родинка эта то появляется, то исчезает…
…Статья 3. Если меня возьмут в плен, я все равно буду продолжать сопротивление всеми возможными средствами. Я сделаю все возможное, чтобы убежать… Я не буду слушать врага и не буду принимать от него никаких льгот…
— Я не знаю, о чем вы говорите, — сказал Джин и вытер пот со лба.
— Мы знаем некоторые другие вещи и поэтому хотели бы уточнить ряд вопросов. В частности, вы бывали во Вьетнаме?
Невозмутимый деловитый старший лейтенант Васюков прошел через кабинет, открыл дверь и негромко сказал:
— Зайдите, пожалуйста.
В кабинет, приглаживая волосы, шагнул Марк Рубинчик. Увидев сидящего посередине Джина, он вздрогнул, тихо присвистнул, с многозначительной миной покивал старшему следователю.
Джин на мгновение прикрыл глаза. Чувство, не очень-то свойственное профессиональному разведчику, пронизало его при виде Рубинчика, и это чувство было не страх, а стыд.
— Садитесь, пожалуйста, — Васюков подвинул Рубинчику стул.
— Вы знаете этого человека? — спросил Сергей Николаевич, показав Рубинчику глазами на Джина.
— Еще бы, — сказал Рубинчик. — У меня зрительная память железная. Я по его милости чуть концы не отдал в…
— Одну минуту. Я вас прошу отвечать на вопросы. Как его имя?
— Евгений Чердынцев. Так, во всяком случае, этот фраер…
— Подождите, — снова прервал его Сергей Николаевич и повернулся к Джину. — А вы знаете этого человека?
Джин посмотрел Рубинчику прямо в глаза. Они обменялись долгим взглядом необъяснимого свойства, словно их связывала целая жизнь. Рубинчик резко отвел глаза.
— Да, я знаю Марка Рубинчика, — печально сказал Джин.
— Где вы встретили Чердынцева? — спросил следователь Рубинчика.
— В Хайфоне, в интерклубе моряков.
— Расскажите теперь все, что вы знаете о нем.
Последовал сбивчивый, но очень подробный рассказ Рубинчика о старой хайфонской истории. Следователь несколько раз перебивал его, сдерживая эмоции и уточняя разные детали. Дважды он попросил подтвердить, что на руке у Джина была родинка.
«Использовал бы я яд в этот момент, на грани полного раскрытия, сделал бы то, чего хотел от меня Лот?» Он не мог себе ответить на этот вопрос.
Рубинчик закончил свой рассказ.
— Вы рассказали все так, как было? — спросил следователь. — Без преувеличений? Ничего не забыли?
— Я же вам говорю, память у меня как капкан, — сказал Рубинчик.
Следователь обратился к Джину:
— Вы подтверждаете рассказ Марка Рубинчика?
— Да, — сказал Джин.
— Товарищ Рубинчик, вы свободны. Благодарим вас, — сказал следователь.
Рубинчик встал, сдержанно поклонился и пошел к дверям. Он не оглянулся на Джина, и тот, посмотрев ему вслед, увидел только широкую спину, обтянутую полосатым свитером из тонкой шерсти.
— Вы доложили начальству, что ликвидировали Рубинчика, — медленно сказал следователь, глядя в упор на Джина. — Почему вы на самом деле этого не сделали.
— Потому что это… — Джин попытался проглотить комок, застрявший в горле, — потому что это был первый русский оттуда, которого я встретил в жизни. Кроме того, парень мне просто понравился.
— Почему же вы ввели в заблуждение начальство?
— Это посоветовал мне сделать мой тогдашний наставник.
— Подполковник Лот, — ровным голосом, как бы заканчивая фразу Джина, сказал следователь. — Впрочем, тогда этот господин был майором… Вы хотите что-нибудь сказать?
— Нет.
— Как вы проникли на территорию Демократической Республики Вьетнам?
— С моря.
— Методом ХАЛО-СКУБА?
— Какова была цель инфильтрации?
Джин поднял голову.
— Цель чисто тренировочная. Командование хотело проверить, смогу ли я работать в русской среде.
— На следующий день после вашей встречи с Рубинчиком в Хайфоне произошел взрыв дамбы, который привел к затоплению жилого поселка. Почти одновременно было взорвано полотно железной дороги Ханой — Куньминь. Вам что-нибудь известно об этом?
— Нет.
— Каким путем вы эксфильтровались из ДРВ?
— Морским путем.
— Вы уверены в этом?
— Да.
— Ваши показания наивны, Грин.
Джин пожал плечами. В этот момент тихо задребезжал телефон. Следователь снял трубку, некоторое время слушал молча, потом сказал:
— Хорошо. Спасибо. — И повесил трубку.
— Здесь, в Москве, Грин, вы жили двойной жизнью. С одной стороны, вы были Евгением Гриневым, сотрудником Американской выставки медоборудования, с другой стороны, в доме академика Николаева вас знали как советского врача Марка Рубинчика…
— Это произошло случайно! — воскликнул Джин. — Я боялся, что русских людей, с которыми я хотел познакомиться, отпугнет мое американское происхождение, и назвался Рубинчиком.
— У вас был морской паспорт Рубинчика?
— Нет, я сдал его в Ня-Транге по назначению.
— Да, да, — несколько рассеянно заметил следователь, — конечно, трудно предположить, что вы со жгли его в номере гостиницы… — Он глубоко затянулся сигаретой, задумчиво посмотрел в потолок, выпустил дым. — А вы не знали, что академик Николаев ваш брат?