Беременность жены оживляет в мужчине испытанные в детстве и подавленные тогда гнев, враждебность и чувство соперничества по отношению к младенцу. Для будущего отца такие чувства еще более неприемлемы, а поэтому их, как и прежде, необходимо скрывать. Подобно богам-отцам из греческих мифов, он боится, что этот соперник оттеснит его на задний план.
Рождение ребенка, особенно первенца, знаменует новый этап в жизни мужчины. Многих мужчин пугает ответственность за семью. Будущий отец начинает сомневаться, сможет ли он обеспечить жену и ребенка, -- особенно если он не уверен в стабильности своей работы или в перспективах роста. Ощущение неадекватности в этом очередном испытании его мужественности может пробудить в мужчине иррациональные сомнения в том, что ребенок вообще от него.
Более того, его может охватить паника, чувство, что он попал в ловушку. В прежние времена уже сам брак у многих ассоциировался с "каторгой", но теперь вступление в брак и рождение детей являются независимыми решениями и отдельными этапами в жизни человека. Теперь самое сильное ощущение, что ты угодил в ловушку, ассоциируется не с самим вступлением в брак, но с рождением ребенка. Отцовство нередко влечет за собой необходимость брать ссуду в банке, оформлять страховки и на некоторое время оставаться единственным кормильцем, -- и мужчине нередко приходится цепляться за нелюбимую работу или работать по совместительству, чтобы как-то сводить концы с концами. И вот, пока окружающие поздравляют супругов и суетятся вокруг беременной жены, муж нередко чувствует по поводу предстоящего пополнения семьи не столько радость, сколько ужас и тревогу.
Затем новорожденный становится центром всеобщего внимания, и во многих мужчинах снова побуждаются болезненные переживания детства. Супруга становится в большей степени матерью новорожденного, чем его женой. Как и боялся муж, ребенок оттеснил его на задний план -- по меньшей мере, на время. Вскрывая посредством анализа затаенные чувства мужчин, мы обнаруживаем, что нередко они испытывают зависть к жене из-за ее способности родить ребенка и заниматься некоторое время только им или зависть к ребенку из-за его близости к телу жены -- особенно если в этот период пара не живет половой жизнью. Груди, которые он так любил, теперь "принадлежат" маленькому сыну. И с появлением этого младенца пришел конец временам, когда они жили только друг для друга.
Патриархальная культура дает мало возможностей для развития крепких связей между отцами и детьми. Некогда предметом гордости мужчин было то, что они "с пеленками не возятся". Дети -- в особенности сыновья -- служили свидетельством мужественности отца и способом увеличить свой авторитет или осуществить амбиции, однако лично ему радости доставляли мало. Небесный Отец сам не ухаживает за ребенком, и поэтому данный архетип не может служить образцом отеческой заботы или эмоциональной близости с ребенком.
Сейчас уже достаточно многие мужчины лично присутствовали при многочасовых родовых потугах и самих родах. После общения с ними у меня сложилось впечатление, что в эти моменты у отца устанавливается глубокая связь с ребенком. Однако если эта связь все-таки не возникает и в отце не пробуждается нежность и стремление защищать младенца и жену, то этот мужчина, как правило, испытывает гнев и глубокую обиду, ибо воспринимает беременность жены и рождение ребенка как ряд лишений. Гнев по отношению к "захватчику" (особенно если это сын) и гнев по отношению к жене, которая "бросила" его ради ребенка, -- эти чувства могут достигать сознания мужчины, а могут и не достигать. Когда мы обнаруживаем этот гнев во время сеансов психотерапии, обычно оказывается, что под ним лежит еще более глубокий слой: страх быть брошенным и чувство собственной незначительности.
Впоследствии отец мстит сыну, подвергая его телесным наказаниям, допуская враждебные высказывания в его адрес, высмеивая -- причем обосновывается все это необходимостью приучить ребенка к дисциплине или "помочь ему стать настоящим мужчиной". Нередко отец стремится победить сына в каждой игре. Шумные забавы начинаются с веселой возни, а заканчиваются почти всегда слезами ребенка, которого потом еще и высмеивают за то, что он плачет. Когда четырех- или шестилетний малыш говорит: "Я хочу, чтобы папа не вернулся с работы", -- это не обязательно является подтверждением присутствия у него эдипова комплекса. Возможно, малыш просто боится гневливого отца, постоянно вызывающего сына на состязание.
Сын, отнявший у отца часть внимания женщины и ставший объектом ревности, станет взрослым и обретет силу, а силы отца тем временем пойдут на убыль. Если отец каким-то образом не поглотит сына, -- подобно тому, как это делали боги-Отцы в греческих мифах, -- тот обязательно однажды станет достаточно силен, чтобы бросить отцу вызов и низвергнуть его власть.
Доктрина о первородном грехе и утверждение психоаналитического учения о том, что все сыновья хотят убить отца и жениться на матери, суть теории, оправдывающие враждебность, испытываемую обиженными Небесными Отцами по отношению к сыновьям. Представление о "необходимости" наказаний подтверждается поговорками вроде "пожалеть розгу -- испортить ребенка".
Вначале сын перестает доверять, затем начинает бояться и наконец испытывает враждебность по отношению к отцу, который с самого младенчества считает своего ребенка испорченным и обращается с ним соответственно. Однако если отец заботится о сыне, играет с ним, учит его и служит для него положительным примером, дело обстоит совершенно иначе. Тогда ребенок иногда даже больше привязан к отцу, чем к матери, или иногда предпочитает бывать с матерью, а иногда -- с отцом.
Нередко встречаются отстраненные Небесные Отцы. Они не жестоки по отношению к сыновьям, но эмоционально и физически недоступны. Среди моих пациентов не редкость мужчины, рассказывающие, что в детстве они жаждали внимания и одобрения со стороны отстраненного отца (вместо того, чтобы испытывать по отношению к нему враждебность, как предполагает теория эдипова комплекса). В детстве такие сыновья идеализируют своего отца и испытывают недостаток общения с ним.
Пока сын надеется, что отец по-настоящему заметит и признает его, доминирующие чувства ребенка -- тоска и печаль. Гнев по отношению к отцу придет позже, когда сын оставит все ожидания и надежды на то, что отец будет относиться к нему по-отечески, и уже не будет мечтать об отцовской любви. Источником гнева может послужить также разочарование тем, что этот отстраненный отец оказался недостоин идеализированного образа, сложившегося в сознании ребенка.
Между эмоционально закрытым Небесным Отцом и его юным или взрослым сыном нередко складываются поверхностные, сугубо ритуальные взаимоотношения. Когда отец и сын оказываются вместе, между ними происходит совершенно предсказуемая беседа из серии вопросов и ответов типа "Как дела?", где не раскрывается ничего по-настоящему личного. С психологической точки зрения, такие взаимоотношения между Небесным Отцом и его сыном создают впечатление вполне комфортного отчуждения. Однако за этим фасадом может скрываться разочарование.