— Погоди, — перебил Джинго. — Ты ее продал?
— Да, продал ее и простился с ней. Я был пьян, — печально подтвердил Парсон.
— Это плохо, — заключил юноша, хмуро уставясь в землю и отодвигаясь от своего приятеля.
— По ночам она была просто неподражаема, — вздохнул Парсон. — Ее трудно было разглядеть в темноте, но ей не было равных. У нее открывалось второе дыхание, Лиззи готова была скакать всю ночь напролет. Я такого никогда не видел! Мы с ней много попутешествовали.
— Она путешествовала с тобой? — удивился Джинго, и на его лице проступила гримаса отвращения.
— Вот именно! — Верзила презрительно рассмеялся. — Никто не отмахивал с мужчиной такие расстояния как Лиззи со мной. Мы шли в пустыне от колодца к колодцу, а это сто двадцать миль. Как тебе такой переход?
— Другие тоже не верят. Но я-то знаю. Я переводил часы пути в мили. Но мы добрались до воды. — Помолчав немного, должно быть вспоминая, Парсон добавил: — А теперь ее нет! И может, больше я никогда ее не увижу. Тут ошивается один одноглазый мексиканец-полукровка, которому она приглянулась. Наверняка ему достанется.
— Черт побери! — вскричал юноша. — Надо что-то делать.
— Ничего нельзя сделать.
— Но тогда она уйдет с этим грязнулей!
— Ей ничего не остается. Ведь я ее продал, не так ли?
— Не понимаю, — возмутился Джинго. — У меня в голове все перемешалось. Но может быть, она привыкнет к новой жизни, а? — Произнося эти слова, он с невыразимым отвращением посмотрел на человека-гиганта.
— Для этого она слишком стара, — хрипло произнес Парсон.
— Сколько же ей лет?
— Двенадцать.
— Двенадцать лет! — задохнулся молодой человек.
— И все еще в отличной форме. Может быть, немного тяжеловата в коленях, но ничего серьезного. Мне нравится, когда они немного тяжеловаты в коленях, а тебе? Походка делается более свободной.
— Ты хочешь сказать, что двенадцатилетняя девочка…
— Девочка? Кобыла, идиот! — перебил Парсон.
Джинго прислонился к стене и хохотал до тех пор, пока не начал задыхаться.
— Я-то решил, что Лиззи — твоя девушка, — объяснил он, — и собирался дать тебе по морде за хамское отношение к ней.
— Если бы это была всего лишь девушка, — вздохнул верзила. — Женщин на свете много, а Лиззи — одна.
— Сколько ты за нее получил?
— Только сто пятьдесят. Я был пьян.
— А сам за нее сколько платил?
— Две сотни наличными и пять лет непрерывной борьбы. Были моменты, когда я думал, что Лиззи взяла надо мною верх. Но в конце концов я победил. У этой кобылы есть характер, Джинго.
— Где же она теперь?
— У Моргана, торговца лошадьми. А что?
— Мы отправимся туда и посмотрим на нее.
— Мне бы этого не хотелось, — возразил Парсон. — Пойми, это перевернет мне душу. Разволнуюсь, потом два дня не смогу успокоиться.
— Что ж, я куплю ее для тебя, — объявил парень.
— Ты — что?
— Выкуплю тебе ее обратно, — уточнил он. — Пошли к Моргану!
Парсон был так тронут, что не нашел слов. Молча достал из заднего кармана большую плитку жевательного табака, хорошо спрессованную и затвердевшую от долгого хранения. Откусив кусок, протянул плитку приятелю, но тот отрицательно покачал головой. Верзила тоже покачал головой, однако по другой причине. Затем пошел рядом с Джинго, по-прежнему не произнеся ни слова.
Наконец они добрались до места обитания Моргана. Юноша увидел длинный сарай, домишко с жилыми комнатами и беспорядочно разбросанные загоны, над которыми постоянно столбом стояла пыль. Морган оказался усталым маленьким человечком, у которого примечательными были только нос да кадык. Но Парсон не обратил никакого внимания на торговца. Он подошел к забору и облокотился на него всем весом.
— Вон Лиззи, — тихо указал своему спутнику.
— Которая из них?
— Которая? — изумился Парсон. — Да в этом загоне только одна и есть для того, кто хоть немного разбирается в лошадях.
Джинго проследил за направлением его взгляда.
— Ты имеешь в виду вон ту пятнистую кобылу, которой только плуга и не хватает? — удивился он. — С головой как у лося и шеей как у журавля?
Гигант ничего не ответил. Даже не повернулся в его сторону. Вместо этого он набычился, покраснел и сжал кулаки.
— Вообще-то в этой пятнистой чалой кобыле, или как ты там называешь ее цвет, чувствуется характер, — поспешил заметить Джинго. — В известной мере у нее все части тела острые. Холка, колени, лодыжки, ребра, голова, подбородок, и ноги торчат в разные стороны, как локти. По правде говоря, я никогда не встречал лошади, у которой было бы столько острых углов.
Парсон медленно выпрямился. Протянув руку, схватил Джинго за ремень, одной рукой поднял и посадил на забор.
— Так тебе будет лучше видно, — процедил сквозь зубы. — Что теперь скажешь?
— Теперь, присмотревшись как следует, — поправился парень, судорожно пытаясь высвободиться, — скажу, что Лиззи — одна из самых необыкновенных лошадей, с которыми я когда-либо имел дело.
— В твоем словаре, сынок, — заметил Парсон, — присутствуют некоторые выражения, которые требуют исправления. Возможно, в ближайшие дни я выберу время и этим займусь. — Внезапно он ослабил хватку и вздохнул. — Смотри! Она меня увидела и узнала! Разрази меня гром, ты только посмотри! Она узнала меня!
Лиззи вдруг навострила длинные уши, в упор уставившись на своего старого хозяина. В ее глазах горел боевой огонь.
— Да, похоже, она тебя узнала, — ухмыльнулся Джинго. — Точно узнала.
— Она бы и в толпе меня узнала, — вздохнул верзила. — Видишь? Действительно узнала. Молодец старушка!
Лиззи повернулась задом и, глядя назад через плечо, подняла заднюю ногу, будто собираясь лягнуть.
— Она узнала меня! — простонал Парсон. — Что бы ни случилось, Лиззи ни к кому не будет относиться так, как ко мне!
— Морган, — обратился Джинго к торговцу лошадьми, когда тот к ним подошел. — Сколько стоит вон та пятнистая чалая? Мне нужна лошадь, чтобы не спеша пахать землю.
Морган слабо улыбнулся.
— Двести пятьдесят.
— Центов? — Юноша согласно кивнул. — Беру ее, если добавите седло с уздечкой.
— Двести пятьдесят или триста долларов, — твердо заявил Морган. — Я бы не стал ее продавать, но мне сейчас нужны деньги.
— По-моему, чтобы вывести ее из загона, надо кому-то приплатить, — заметил Джинго, слезая с забора. — На что она способна?
— Способна пробегать по сто миль в день, неся на спине двести тридцать фунтов, — пояснил торговец.
— Что? — изумился парень. — Да по ней не скажешь, что она вообще способна скакать!
— Скакать не может, но может идти рысью, — возразил Морган. — И может бежать весь день. Я на ней ездил, знаю. Конечно, у всадника иногда отваливаются ребра, но зато кобыла бежит без остановки.
— Морган, — вмешался Парсон, — я хоть и продал ее, но рад, что продал человеку с мозгами.
— Я дам за нее ровно двести, — сказал Джинго. — Вот деньги.
— Двести пятьдесят, и я обкрадываю себя, — не уступал маленький человечек.
— Она не стоит того, чтобы торговаться! — решил юноша. — Держи остальные деньги. Такие, как ты, Морган, только отталкивают молодых ребят от бизнеса. Вместо того чтобы работать, они начинают грабить банки. Но Бог с тобой! Будь добр, выведи этот кусок дерева. Посмотрим, сможет ли она двигаться.
В результате Лиззи привели из загона. На нее снова надели седло и уздечку, а Джинго обратился к приятелю:
— Вот твоя красавица Лиззи. Бери ее, Парсон. Хочу надеяться, что карты вас больше не разлучат.