—Всем привет! Вы, наверно, Нимрод, — Деловито сказала она, гладя одним глазом на близнецов. — А вы, должно быть, Джон и Филиппа Гонт, — бросила она близнецам, кося другим глазом на Нимрода. — Я о вас много слышала, ребята. Причем хорошего. — Шумно отхлебнув кофе, она добавила: — Устроила себе ужин на скорую руку. Надеюсь, не возражаете. А то я весь день верхом на смерче путешествовала и что-то подустала.
—Как прошел полет? — вежливо поинтересовалась Филиппа.
—Я же здесь, значит, все в порядке, верно? — Марион Моррисон усмехнулась и откусила сразу полбутерброда. — Главное — приземлиться куда надо.
К ужасу чистюли Джалобина, несколько фасолинок из ее бутерброда упали на дорогой ковер, устилавший пол библиотеки. Ковбойские ботинки этой дамы выглядели так, словно она проделала весь путь не на вихре, а пешком или, в крайнем случае, верхом. К тому же возле двери лежала походная скатка и несколько вьюков — словно она только что соскочила с коня и сняла их с седла.
—Дженни Сахерторт говорила, что вы — джинн-медсестра, — сказал Нимрод.
—Да, пожалуй, для джинн я просто медсестра или сиделка, — ответила странная особа. — Но для людей я — нечто большее. Я — доктор, врачеватель, целительница. Как только не называют меня мундусяне... — Она шумно допила кофе и выплеснула гущу в камин. — Итак, где мой пациент? Если у него синдром Мафусаила, на счету каждая минута. Так что не будем терять времени.
Нимрод и близнецы повели экстравагантную сиделку наверх, в спальню мистера Гонта. По дороге она доела свой огромный бутерброд и, входя в комнату, подняла руки, как хирург перед операцией. Искрясь и потрескивая, они на мгновение вспыхнули тонким синим пламенем. Марион потратила немного джинн-силы и разом уничтожила всю грязь и бактерии, скопившиеся на руках. Пламя даже опалило манжеты ее красной рубашки.
Джон был поражен — ведь он никогда прежде не присутствовал при подобном джинн-очищении.
—В чем дело, сынок? — спросила Марион. — Разве ты не видел, как джинн моют руки?
—Э-э... видел... но не с помощью джинн-силы, — ответил Джон.
—Ну, это куда надежнее и быстрее, чем мылом и водой, — сказала она. — И приятнее. Терпеть не могу воду на коже. По мне, так джинн вообще не стоит приближаться к воде на пушечный выстрел. Это неестественно. — Опустив огромный зад прямо на кровать мистера Гонта, она посмотрела на старика мягко и пристально. — Ну, привет, старая калоша!
Близоруко щурясь, мистер Гонт смотрел в пространство — мимо новой сиделки.
—Кто здесь? Говорите же! Не слышу!
Силясь расслышать ответ, он приложил ладонь к невероятно волосатому, огромному, как у слона, уху.
—Он теперь неважно слышит, — поспешила объяснить Филиппа.
—Гммм... Видит ваш старикан тоже не ахти...
—Он не старикан, — твердо сказал Джон. — Вы уж извините, миссис Моррисон, но ему только пятьдесят лет. Для человека он, конечно, не молод. Но он не старик. Он на самом деле намного моложе, чем выглядит. И характер у него совсем не такой капризный, как кажется сейчас. Короче, он отличный отец.
Глядя одним глазом на пациента, джинн-медсестра перевела другой глаз на Джона и одобрительно улыбнулась.
—Хорошо, что ты так говоришь. Ты хороший сын. Твоему отцу повезло. Ведь любому взрослому человеку, даже вполне здоровому, нужны понимание и поддержка. Думаю, на полное восстановление уйдет два-три месяца. Но от самых тяжелых симптомов старости мы, конечно, избавимся намного раньше. Кстати, я никакая не миссис, и Марион меня тоже не зовите. Лучше просто М. Или Док.
—Ничего не понимаю! Говорите громче! — потребовал мистер Гонт.
—Теперь расскажите мне о заклятии, которое на него наложено, — сказала она.
Нимрод объяснил, когда и почему было наложено заклятие Мафусаила, и добавил, что присутствие близнецов могло замедлить процесс старения или вовсе не дать ему развиваться, но — увы — их рядом не оказалось. Выслушав Нимрода, Док приложила один палец к уху мистера Гонта, а другой — к его ноздре, чтобы измерить температуру. Взгляд ее тем временем остановился на горшке с карликовым деревцем бонсай, стоявшем на комоде в дальнем конце спальни. Это был японский клен высотой сантиметров семьдесят.
—У вас там настоящий бонсай, с Дальнего Востока? Или барахло из каталога «Товары — почтой»?
—Бонсай самый настоящий, — ответила Филиппа. — Папа подарил его маме на день рождения. Он купил его в Гонконге.
Марион встала и подошла поближе к деревцу.
—Его не пересаживали? Земля точно из Китая?
—Думаю, да, — сказала Филиппа. — Вы любите бонсайчики?
—Нет, — отрезала сиделка. — Терпеть не могу.
Марион взяла щепотку земли из горшка, понюхала ее, взяла в рот, пожевала, выплюнула и удовлетворенно кивнула. Затем решительным движением выдрала бонсай из горшка и отшвырнула в угол спальни.
—Эй, зачем? — возмутилась Филиппа. — Это деревце стоит двадцать тысяч долларов.
—Все-таки умственные способности моих пациентов не сильно зависят от размера кошельков, — констатировала сиделка. — Ладно, сейчас все поймешь.
Щедро смочив собственной слюной горстку земли из горшка, она размяла ее в руках и подогрела с помощью джинн-силы. Получилось что-то вроде глины, которой она принялась смазывать полуприкрытые веки мистера Гонта.
—Это улучшит его зрение, — сказала она. — Он сможет читать газеты и смотреть телевизор.
Оставшуюся на ладони глину Док нагрела еще больше — так, что она раскалилась и высохла, превратившись в порошок. Сиделка вдула его мистеру Гонту в оба волосатых уха и в нос.
—Это восстановит его слух, и он сможет слушать радио.
—Как действует ваш порошок? — спросила Филиппа.
—Все дело в джинн-слюне, — сказала Марион. — Она умеет заживлять ткани и восстанавливать функции организма. По крайней мере, человеческого. А если смешать ее с китайской землей, она становится сверхмощным материалом, который обладает великим множеством сверхъестественных свойств. — Марион усмехнулась. — Нам просто повезло, что у вас дома оказался бонсай. Мои-то запасы китайской землицы совсем иссякли. — Она взяла горшок и, достав из кармана полиэтиленовый пакет, высыпала в него остатки земли. — Если вы не против, я положу это в седельный мешок и заберу с собой — вместо оплаты моих услуг.
—Надо же! — удивленно сказал Нимрод. — Я и не знал, что получится, если смешать джинн слюну с землей.
—Может, вы и об Адаме не слыхали? — спросила Марион.
—Об Адаме?
—Тот парень из Библии, которого из земли слепили. Его имя как раз и означает «сделанный из земли».
Нимрод серьезно кивнул:
—Про Адама я знаю.
—Ты — не Лейла, — протрубил вдруг мистер Гонт, глядя на Марион. Похоже, его зрение улучшилось за считаные секунды.
—Не волнуйся, старина, — сказала Марион. — Я — целительница. Мы пытаемся привести тебя в порядок.
—А может, вам и миссис Трамп удастся исцелить? — воодушевилась Филиппа и принялась объяснять, что случилось с их любимой домработницей.
—Миссис Трамп? — переспросил мистер Гонт. — А что с ней стряслось? И где моя жена? Где Лейла?
—Успокойся, папа, — сказал Джон. — Лежи смирно. Это доктор, она пришла тебе помочь.
Док кивнула Филиппе:
—Утром я забегу в больницу и посмотрю вашу миссис Трамп. Хотя проблемы с головой самые сложные.
Выходя из спальни мистера Гонта, Марион наклонилась и подобрала что-то с пола. Это была жемчужина. Недолго думая, она сунула жемчужину в рот и сжала зубы. Жемчужина хрустнула точно орешек, хотя никаким человеческим зубам было бы не под силу ее разгрызть.
—Вы едите жемчуг? — изумился Джон.
—Разумеется, — ответила Марион. — Жемчуг очень полезен для джинн. Он — дитя огня и воды. Его иногда называют третьим глазом. Так или иначе, жемчуг безусловно является одним из ценнейших сокровищ земного мира. Воплощенный свет, средоточие мудрости, разума, духа и самой сущности Вселенной. — Она усмехнулась. — К тому же жемчужины на редкость вкусны.