—Нет, мы совсем разные, — робко возразила девочка.
—Что ж, надеюсь, этот урок пойдет тебе впрок. Тебе просто повезло, что кто-то взял на себя труд тебя разыскать. Зачем им это понадобилось?
—Они надеются заменить вас мной, — ответила Фаустина. — Хотят, чтобы я стала Синей джинн Вавилона.
—А с чего это вы все решили, что я нуждаюсь в замене? — холодно произнесла Лейла. — Мне здесь нравится. — Она огляделась, уловила шум водопада и одобрительно кивнула. — Здесь ведь хорошо, верно?
—Возможно, вы кое-что забыли, — сказала Фаустина. — Именно мне было предназначено стать Синей джинн. Мне, а не вам.
—Это было до того, как ты исчезла, Фаустина, — сказала Лейла. — До того, как тебя признали умершей.
—Но я не умерла, миссис Гонт!
—Называй меня Лейла. Просто Лейла... Вопрос о том, что и кому было предназначено, оставим в стороне. Что мы имеем на сегодняшний день?
—Лейла, думаю, решать вам...
—Я полагаю, ты опоздала, — холодно сказала Лейла. — Все зашло слишком далеко. Я уже превратилась в Синюю джинн. На твоем месте я убралась бы отсюда подобру-поздорову, поблагодарила судьбу за то, что так легко отделалась, и продолжила жить своей жизнью.
—Я не согласна.
Лейла безучастно пожала плечами: подумаешь, не согласна она... Кого это интересует?
—Давайте разберемся с этим логически, — предложила Фаустина.
—Отлично, давай.
—Вы обещали Айше занять этот пост после ее смерти, так?
—Да, обещала. Даже поклялась. Это было, когда мы говорили с ней в последний раз.
—Но я тоже принесла такую клятву, еще до вас. И меня благословила сама Айша. Сама я этого не помню, я была слишком мала. Но моя мама всегда говорила, что я «принесла присягу».
—Кстати, как твоя мать?
—Она очень тревожится. За моего брата Дыббакса.
—Что ж, не без оснований. О нем всегда придется волноваться. От этого мальчика одни неприятности. Как говорится, яблоко от яблони недалеко падает.
—В каком смысле?
—Он пойдет по отцовской дорожке. — Лейла криво усмехнулась. — Помяни мое слово. Сначала он израсходует всю свою джинн-силу, а затем... — Она щелкнула пальцами, точно фокусник. — Пшик. И все. Огонь, который горит в нем, просто погаснет. Ты когда-нибудь видела джинн, потерявшего джинн-силу?
—Нет.
—Картина печальная. Вроде старого беззубого льва. Короче, жалкое зрелище.
Фаустина уселась напротив Лейлы.
—Мы отклонились от темы нашего разговора. А говорили мы о том, что Синяя джинн, ваша собственная мать, выбрала в преемницы именно меня. Кстати, вы на той церемонии присутствовали. Там звучали слова. Важные слова. Я принимала присягу. Я. Не вы. Полагаю, вы это помните?
—С памятью у меня все в порядке.
—Сколько времени вы уже провели в Ираво-туме?
—Двадцать шесть дней.
—В таком случае вы не та, за кого себя выдаете. Вы пока не Синяя джинн. До полного превращения осталось пять дней. Тут вы со мной согласны?
—Мыслишь ты логично, дитя, в этом тебе не откажешь.
—У вас тут имеется экземпляр Багдадских законов?
—Конечно. За кого ты меня принимаешь? Я не дилетант, в законах разбираюсь. Как и подобает Синей джинн.
—Пока вы не Синяя джинн, а лишь претендент на эту должность.
—Ты хочешь потягаться со мной в знании законов?
—У меня было много лет на то, чтобы изучить Багдадские законы, — терпеливо сказала Фаустина. — Целых двенадцать лет. Полагаю, я вправе утверждать, что знаю их наизусть. С начала до конца. И с конца до начала. Кстати, некоторые законы действительно есть смысл читать задом наперед. Если вы не против, я процитирую Уложение четыреста пятьдесят девять, раздел восемнадцать, статью четырнадцать, параграф двенадцать, шестую строку: «Торжественная присяга, принятая в присутствии двух свидетелей-джинн и скрепленная печатью, всегда имеет приоритет в сравнении с торжественной присягой, принятой при одном свидетеле-джинн». Я цитирую дословно, но, если не верите, проверяйте.
—Я тебе верю, — сказала Лейла. — Вопрос в том, кто твои два свидетеля-джинн.
—Моя мама. И вы.
—То есть я должна свидетельствовать против себя самой?
—Но вы же не отрицаете, что присутствовали на церемонии? — спросила Фаустина.
—А если бы отрицала?
—Но ведь в отрицании правды нет никакой логики! Скажите прямо, вы присутствовали на церемонии, когда я принесла присягу и Айша назвала меня своей преемницей? Это так?
—Твоя логика безупречна. Признаю поражение. У тебя больше оснований претендовать на эту должность, чем у меня. Хотя я невольно задаюсь вопросом: зачем тебе это понадобилось? Почему ты так хочешь стать Синей джинн? По-моему, в твоем возрасте можно распорядиться своей жизнью поинтереснее. Например, жить. Просто жить.
Фаустина пропустила этот совет мимо ушей. Она давно приняла главное решение своей жизни, а почему — это ее личное дело.
—Что вы теперь будете делать? — спросила она у миссис Гонт.
—Закручу смерч. И полечу домой.
—Я думаю, вам лучше покинуть Иравотум как можно скорее, — сказала Фаустина. — По очевидным причинам.
—Да, верно. — Миссис Гонт встала. — Тут в одном из шкафов есть коробка. В ней мальчик, жертва заклятия-диминуэндо, наложенного Иблисом. Могу я попросить тебя вернуть его к нормальной жизни, когда у тебя будет достаточно сил? Я собиралась сделать его моим компаньоном.
—Разумеется. Никаких проблем. — Фаустина кивнула. — Ваша дочь говорила, что, выбравшись из Иравотума, вы должны выпить как можно больше воды, чтобы избавиться от разрушительного воздействия Древа Логики.
—Спасибо, — сказала миссис Гонт. — Попробую.
Они с Фаустиной пожали друг другу руки.
—Удачи тебе! — И миссис Гонт покинула дом, который построила совсем недавно, собираясь провести в нем много-много лет.
В маленьком кафе в самом центре Багдада Лейла купила кучу салфеток и большую бутылку минеральной воды. Она выпила всю воду до последней капли, и ее тут же вывернуло наизнанку какой-то ядовитой маслянистой слизью. Но выпитая вода оказала на нее совершенно удивительное, благотворное действие. Ее нутро освобождалось от Логоса — и с каждым спазмом она все больше и больше походила на прежнюю Лейлу. Она наконец узнала себя! И тут же затосковала по мужу, по детям, по родному дому. Отчаянно затосковала. Дождавшись темноты, она отправилась на автомобильную стоянку на пустыре и приступила к созданию мощного смерча. Пару минут спустя она уже летела по вечернему небу назад, в Нью-Йорк.
Путь ее лежал на восток. Она пролетела над Великой Китайской стеной, мимо Пекина, над Японией. И вот уже под ней простирается Тихий океан. Лейла почти все время плакала — от счастья. Скоро она будет дома! С детьми! Какая мать не мечтает воссоединиться с семьей? Ее сердце полнилось надеждой и ожиданием этой встречи. И она совсем не предвидела, что ее планам может что-то помешать. А помешало им одно из трех желаний, которые ее собственная дочь даровала скромному нью-йоркскому полицейскому.
«Вот мое главное желание, — сказал этот полицейский Филиппе, — я хочу, чтобы никто в Нью-Йорке больше не ел паштет из гусиной печенки. Да, это — мое главное желание. Чтобы никто больше не ел фуа-гра».
Именно этого пожелал полицейский; и именно это желание выполнила Филиппа. Она совершенно не представляла, что такое безобидное желание может иметь столь серьезные последствия. Катастрофические последствия. Мы уже не раз упоминали о том, что выполнение пусть даже очень хороших желаний очень достойных людей может дать совершенно непредсказуемые результаты. Как частенько говаривал господин Ракшас: «Загадывать желания — что костер разводить: кто-нибудь непременно закашляется от дыма».
Поскольку по велению Филиппы весь имевшийся в Нью-Йорке запас гусиной печенки мгновенно иссяк, американский импортер этого продукта срочно запросил еще тонну паштета — прямиком из Франции.
Поскольку французский поставщик получил такой выгодный заказ, он радостно отправил в Нью-Йорк партию фуа-гра, изначально предназначавшуюся для более бедных и удаленных мест вроде французской Гвианы.