—Действительно, печально, — повторила Марион, пожимая руку мистера Гонта. — Может, позаимствуете тело у сына, оно ему все равно пока не нужно?
—Нет, не думаю, что это удачная мысль, — возразила миссис Гонт. — Мальчику позволяется иметь хоть какие-то секреты, верно? Маме не следует знать все.
—Да, полагаю, вы правы. — Марион кивнула на господина Ракшаса. — Можно было бы вселиться в него. Но он, похоже, мертв.
—Боюсь, что да, — сказала миссис Гонт.
—Смерть джинн, покинувшего свое тело, не всегда легко диагностировать, — сказала Марион Моррисон. — Но он холодеет день ото дня, хотя отопление у меня включено днем и ночью, на всю катушку. Никакого эффекта. Он, несомненно, окоченел. Для живого тела это ненормально.
—Милый старина Ракшас. Мы очень его любили. — Лейла вздохнула и вытерла слезу, которая выкатилась из покрасневшего глаза ее мужа. — Боюсь, мой отъезд из дома обернулся настоящим бедствием.
—Вы еще не все знаете.
И Мэрион рассказала Лейле о том, что случилось с миссис Трамп.
—Я решила пока не сообщать об этом вашему мужу, — закончила она свой рассказ. — Пусть он сначала полностью восстановится. Поэтому в его памяти вы ничего и не нашли о том, что миссис Трамп находится в коме.
—Бедняжка, — сокрушенно сказала Лейла. — Надо же! Кома! Останься я здесь, в Нью-Йорке, ничего бы не произошло.
—Везде соломку не подстелешь, — заметила Марион, погладив мистера Гонта по плечу. — Самое безопасное — провести всю жизнь в постели, на перине, среди мягких подушек. Но это все равно, что вовсе не жить. Скучно. Надо побольше увидеть, везде побывать, тогда жизнь наполнится интересом и смыслом.
—Верно, — кивнула миссис Гонт. — Но что мне теперь делать?
—Судьба — презабавная штука, — сказала Марион. — Иногда она сдает тебе дурную, ненужную карту, но настает день, когда именно эта карта тебя и выручает. Похоже, сейчас именно этот случай.
—Я вас что-то не понимаю, — растерялась Лейла.
—Сходите-ка к миссис Трамп, — сказала Марион. — Сходите посмотрите на нее. Может, там и найдете ответ на свой вопрос, странница вы моя перелетная.
По-прежнему недоумевая, миссис Гонт решила сходить в больницу. Оставив тело мужа, она выплыла из дома и незримо пролетела через собственный сад и через стену, отделявшую их дом от больницы на 78-й улице. Ткнулась в одну палату, в другую, в третью и наконец нашла лежавшую в коме миссис Трамп.
Для серьезно раненного человека выглядела ее домработница очень хорошо. Сама она этого, конечно, не сознавала, но кожа ее была чистой, а волосы блестящими. Она сильно похудела, похорошела, и впервые в жизни миссис Гонт поверила, что эта женщина и вправду могла быть в молодости королевой красоты.
Дверь открылась, и в палату вошел целый отряд докторов во главе с Солом Хадсоном, невропатологом миссис Трамп. Он взял медициною карту больной, лежавшую в ногах кровати, и, пролистав последние записи, покачал головой, миссис Гонт никто из врачей, разумеется, видеть не мог.
—Думаю, пора переводить эту пациентку в долговременный стационар для больных с необратимыми нарушениями сознания, — мрачно сказал он. — Она у нас почти месяц, никакой положительной динамики нет, и очень маловероятно, что она когда-либо придет в себя. Боюсь, она уже овощ. Увы.
Его слова страшно возмутили миссис Гонт. Почему он отзывается о миссис Трамп столь непочтительным образом? Еще врачом называется! Небось клятву Гиппократа давал! Миссис Трамп не овощ! Вот мы сейчас проверим!
Миссис Гонт проскользнула в тело своей домработницы и начала исследовать системы ее организма. Все было в полнейшем порядке. Все, кроме мозга. Но и он не был поврежден. Просто оказался после падения в нерабочем состоянии. И не мог управлять телом.
—Дорогая миссис Трамп, — сказала Лейла. — Как дела?
—Миссис Гонт, — прошептала миссис Трамп. — Как я вам рада! Я попала в аварию. И никак не могу проснуться.
—Возможно, мне удастся кое-что для вас сделать, — сказала Лейла. Ей было уже ясно, что врач во многом прав и миссис Трамп уже не очнется самостоятельно. Только с помощью Лейлы Гонт. — Надеюсь, мы сможем помочь друг другу.
Миссис Гонт глубоко вздохнула и открыла глаза миссис Трамп.
Доктор Хадсон все еще рассказывал врачам и студентам о том, что мозговая травма миссис Трамп весьма типична для человека, получившего серьезный ушиб задней части черепа, что она способна прожить еще десять или даже двадцать лет, но — если не произойдет чуда — все эти годы она будет овощем, а учитывая нехватку неврологического оборудования, вызванного недавним всплеском мозговых заболеваний среди детей, самое разумное, что можно сделать, — это отключить пациентку от поддерживающих ее жизнь аппаратов.
—Я в чудеса не верю, — сказал он под конец. — Чудес не бывает. Мы с этой больной перепробовали все. А золотое правило современной невропатологии гласит: когда ты просто бьешься головой о стенку, умей признаться в этом самому себе. — Он улыбнулся и добавил, как бы извиняясь: — Наступает момент, когда ты обязан признать, что потерпел неудачу, что твой пациент безнадежен. Итак, мойте руки, и переходим к следующему больному. Их у нас теперь с избытком. Большое спасибо этому Джонатану Таро.
—Профессор, — сказал один из студентов. — Пациентка-то очнулась.
—Что?
—Посмотрите на пациентку, сэр. Она в сознании.
Доктор Хадсон резко обернулся и увидел, что его «безнадежная» больная улыбается ему во весь рот. Миссис Гонт с немалым удовольствием наблюдала, как у врача отвисла челюсть.
—Вы проснулись, — ошеломленно пролепетал доктор Хадсон.
Лейла заставила миссис Трамп сглотнуть, чтобы прочистить голосовые связки. Но это было не так-то просто, поскольку в горле у нее совсем пересохло. Лейла с трудом смогла прошептать:
—Дайте мне воды. Ужасно пить хочется.
—Вы в полном сознании! — воскликнул врач. Дрожащей рукой он протянул ей чашку с водой, пролив по дороге половину на себя. — Но это невозможно.
—У вас невозможно, у нас возможно, — заявила Лейла. И выпила воду. — Теперь давайте мне мой халат. Я встаю.
—Что вы? Куда?! — всполошился доктор. — Вам надо лежать. Мы должны провести тесты, взять анализы. Ваши мышцы ослаблены. Вам пока нельзя вставать.
—Чушь какая, — сказала Лейла и встала.
—Но вы пока еще наша пациентка, — начал втолковывать ей доктор Хадсон. — А слово «пациент» происходит от латинского слова patiens— «тот, кто терпит». Так что, пожалуйста, будьте терпеливы.
—Я необычайно терпелива, — сказала Лейла и улыбнулась, поскольку один из младших докторов вручил ей халат. — Все стерплю, чтобы сделать по-своему.
Туг она встала и ушла из больницы.
Приземлившись в Сиане после десятичасового перелета, Филиппа столкнулась с новой проблемой. Как же она не подумала об этом раньше? А еще считала себя умной! Как отдавать команды, если никто вокруг тебя не понимает? Тут никакой золотой слиток не поможет: она не говорит по-китайски, а китайцы не знают английского. А раз так, они не понимают ее приказов и совершенно ее не слушаются. Водитель такси, в которое она села в аэропорту, понятия не имел, чего она от него хочет, и не собирался везти ее в «Самую замечательную гостиницу Сианя», хотя она размахивала слитком прямо у него перед носом. Он все мотал головой и смотрел на нее безучастно, точно на пустое место. И только когда она показала ему адрес гостиницы, напечатанный по-китайски, он сообразил, куда ее везти.
Какая удача, что скоро она отдаст золотой слиток Нимроду. Он немного говорит по-китайски и, возможно, применит джинн-силу, чтобы заговорить на нем получше.
Но, добравшись до «Самой замечательной гостиницы Сианя» и узнав от Финлея, что Нимрод и Джалобин исчезли в котловане номер один, Филиппа впала в совершенное отчаяние. И отчаяние это еще удвоилось, когда Финлей признался, что дух Джона покинул его тело и отправился их искать. И пока не вернулся.