Игнат первым пришёл в себя после провала в «прозрачное облако чёрного света», свернул шлем.
Сердце ёкнуло.
Стенки кабины куттера серебрились инеем, в кабине было холодно и царила невесомость. Но инк-пилот аппарата функционировал.
– Медпомощь нужна? – раздался его тихий вежливый голос.
Игнат услышал вскрик Лилии, рывком повернулся к ней, встретил её затуманенный взгляд.
– Что?!
– Падаем?! – вцепилась она ему в руку.
– Это просто реакция на невесомость.
– В аптечке есть адаптоген, – предложил пилот.
Игнат открыл лючок аптечки, достал оранжевую пилюлю адаптогена, протянул девушке:
– Проглоти, станет легче.
Лилия тоже свернула шлем, положила таблетку адаптогена под язык.
– Могу провести сеанс коррекции, – сказал пилот.
– Не надо. Включи визинг! – скомандовал Игнат.
Стенки кабины стали прозрачными, хотя иней на них какое-то время ещё держался, создавая слабенькую туманную кисею. В кабину хлынул призрачный свет звёзд, усеивавших всю небесную сферу обзора. Хотя небом пузырь пространства вокруг куттера назвать было нельзя. И тем не менее вид был великолепен!
Впереди и чуть сбоку от носа куттера светилась гигантская радужная сеть, пронизанная лучами ярких звёзд. Особой формы она не имела, напоминая сказочные паруса и одновременно светящиеся заросли водорослей на дне моря. Однако Лагуной земные астрономы назвали это звёздное образование не зря.
– Боже мой! – ахнула Лилия.
Игнат не ответил, любуясь красивейшим звёздным «пейзажем», хотя и был согласен с оценкой подруги.
Поскольку Солнце и Лагуну разделяло расстояние в пять тысяч световых лет, то её вид в настоящий момент отличался от того, какой видели туманность люди с поверхности Земли. Если бы Игнат знал расположение звёзд в ней, он бы мог сравнить их рисунок с тем, что видел сейчас. Но Лагуной как таковой он никогда не любовался и просто смотрел с восхищением на струи светящегося газа и пыли, пронизывающие звёздное скопление, в котором до сих пор рождались новые массивные звёзды.
– Надо снять…
Игнат оглянулся.
Глаза Лилии стали огромными, она тоже смотрела на звёзды, но не забывала и о видеосъёмке.
– Всё снимается, – заверил её Игнат. – Я не думал, что Лагуна так красива.
– Это точно она?
– Наверно.
– Мы не могли промахнуться?
– Спросить не у кого.
Лилия опомнилась, начала оглядываться, увидела справа от аппарата косо перечеркнувшую «небосвод» полосу искрящейся звёздной пыли.
– А это что?
– Млечный Путь, я так полагаю, вид на нашу Галактику со стороны созвездия Стрельца.
– Значит, инк терминала нас послушался?
– К сожалению, проверить это можно только наглядно, а я не знаю, как отсюда выглядит Лагуна, да и любая другая туманность. Просто верю интуиции: мы на месте. А насчёт инка – вряд ли «червивое» метро управляется такими же компьютерами, как наши.
– Где же он?
– Кто?
– Терминал. Нас просто высадили, и всё?
– Взгляни.
Игнат повернул аппарат, и стал виден освещённый звёздами край какой-то конструкции, состоящей из множества каменных глыб, соединённых кишковидными трубами, имеющими утолщения и более тонкие участки.
– Астероид?
– И не один. По-видимому, Черви соорудили нечто вроде ангара, внутри которого прячется контур таймфага.
– Почему мы не внутри?
– В момент запуска метро в колодце куттер двигался и, очевидно, сохранил импульс, вылупившись здесь. Мы просто выскользнули из терминала.
– Значит, шанс вернуться у нас остался?
– Так ты всё-таки переживала, как мы вернёмся?
– А как ты думал?
– Был уверен, что и ты… – Он подумал: – Тоже уверена. Могу тебя успокоить: если бы я не чувствовал этой уверенности, никогда бы не полез в «червивый» колодец.
– Правда?
Игнат торжественно прижал ладонь к груди.
– Сеть метро Угаага сохранилась, несмотря на истекшую уйму лет, так что речь идёт не о шансе вернуться, а о нормальной работе узлов приёма-передачи. Черви не создавали бы метро, не имея возможности вернуться туда, откуда стартовали. Поэтому не переживай, всё логично.
– Если учесть, что логика «доразума» может в корне отличаться от нашей, то всё логично.
Игнат терпеливо вздохнул.
– Мы попали, куда хотели?
Лилия перевела взгляд на сияющие «паруса» звёздной туманности.