РОБЕРТ ЛИСОН
ДЖИНН ТРЕТЬЕГО КЛАССА
Глава 1. НЕСЧАСТЬЯ: УДАЧИ — 2:0
Понедельник-день тяжелый. А этот понедельник просто побил все рекорды — тут Алек ни капельки не сомневался: он ведь каждый день подсчитывал, сколько на его долю выпало удач и сколько несчастий. В тот понедельник счет был, увы, неравным: удачи только еще начали разминку, а несчастья уже забивали один гол за другим.
По обыкновению опаздывая, Алек влетел на школьный двор, пристроился в самый хвост линейки и очутился рядом с Сэмом Тейлором. Да, день начинается не блестяще… Сэм, вечно злой, тощий, как жердь, парень, не обратил на Алека никакого внимания. Его веснушчатая физиономия сияла: он в упор разглядывал новенького — высокого, плечистого мальчишку. У темнокожего мальчишки был приплюснутый по-боксерски нос, а курчавые, жесткие волосы отливали рыжиной.
— Эй, Рыжий! — прошипел Сэм.
Мальчишка оглянулся, но промолчал.
— Отвечать надо, Рыжий, когда с тобой разговаривают!
Мальчишка опять оглянулся:
— Ты, Конопатый, меня зовут Уоллес.
— О, простите, простите, мистер Уоллес! — низко поклонился Сэм. — Будьте так любезны, сообщите нам, откуда у джентльмена из ваших краев такая рыжая шевелюра?
Ответа не последовало — мальчишка снова отвернулся. Кто-то из приятелей Конопатого процедил:
— У них в порту, должно быть, побывал рыжий морячок.
Алек не удержался и прыснул. Но Рыжий зыркнул на него, и Алек зажал рот рукой. Сэм и его дружки рассеянно смотрели в сторону.
— Я тебе посмеюсь! — пригрозил Рыжий.
Алек хотел было ответить, но тут за его спиной вырос Монти Картрайт, старший учитель, хранитель кондуита, известный своим черным беретом и привычкой бродить по школьному двору с таким видом, словно он замышляет новую битву при Ватерлоо[1].
— Молчать на линейке, Боуден! У тебя безобразничать нос не дорос. Ишь какой!
Алек без всякой охоты вошел в школу. Он так и чувствовал, что день предстоит тяжелый, что все неприятности еще впереди. И предчувствие его не подвело. К большой перемене несчастья повели со счетом 1 : 0.
Как только он выскочил во двор, на пути у него вырос Рыжий Уоллес:
— Приветик, Шкилетик!
Чудовищное оскорбление! Алек огляделся по сторонам, но надеяться было не на что. Он уставился на небрежно повязанный галстук Рыжего: ведь если начнешь задирать голову, покажешься еще меньше ростом.
— Я видел, как ты на Бонер-стрит ошивался, верно?
— Ну, — неохотно кивнул Алек. — У меня там дружок живет.
— Дружок? Это в каком же доме?
— В восемьдесят пятом.
— Врешь! Это я там живу.
— А он там до тебя жил. Они в Мурсайд переехали.
Увы, так оно и было. До Мурсайда было несколько километров, и теперь Алек тосковал без друзей.
— Ладно, Шкилетик, вас понял. Только по Бонер-стрит ты больше ходить не будешь. Усек?
Алек оторопел:
— Я…
Но его перебил Рыжий:
— Увижу на Бонер-стрит — дам по шее. Ясно?
И, сунув руки в карманы, Рыжий пошел прочь от разобиженного и перепуганного Алека.
Потом было два урока истории, и мистер Блейквелл разрешил Алеку заняться сочинением про крестоносцев. Сочинение было почти совсем готово и страшно нравилось Алеку, но работа не клеилась — разговор с Рыжим все не шел из головы.
Да, вот это несчастье так несчастье. Бонер-стрит — это его секрет, кратчайшая дорога домой. Все думают, что там, у железнодорожного виадука, тупик, но Алек-то знает, что это не так. И дело даже не в том, что так ближе всего к дому… Нет, Рыжий, не говори гоп… Алек пойдет домой через Бонер-стрит!
— Ну и ну! — захихикал Ронни Картер. — Ты у нас, Алек, совсем старикашка — сам с собой разговариваешь.
— Заткнись ты! — буркнул Алек.
— Потише там, на задней парте! — погрозил им пальцем мистер Блейквелл.
Алек стиснул зубы и взялся за Третий крестовый поход. Тут ему в голову пришла отличная мысль: на Бонер-стрит можно пройти переулком, который начинается у ворот, и, если выбежать из школы сразу после звонка, можно проскочить через Бонер-стрит раньше, чем ее перекроет Рыжий Уоллес. Попытка — не пытка. Он потихоньку сложил книжки и сунул папку с сочинением в портфель.
Зазвенел звонок. Алек, как ракета, вылетел из класса и побежал через двор впереди всех. У калитки, ведущей в переулок, ракете пришлось перейти на аварийное торможение: сидя верхом на ограде, его поджидал Рыжий Уоллес.
— Привет, Шкилет! — крикнул он. — Не забыл? На Бонер-стрит ни ногой!
— Оставь его в покое, — сказала Рыжему высокая смуглая девчонка, стоявшая рядом. Потом она добавила: — Я сказала маме, что мы не поздно вернемся.
1
В битве при Ватерлоо (1815) армия Наполеона была разбита английскими и прусскими войсками.