— Ну какая вам разница? Пусть Володя верит, что оно лучшее, — сказала Филиппа.
— Но это неправда! — возразил Джалобин.
— И пускай неправда. Вам-то что? И вообще, когда нечего есть, обязательно надо верить, что твоя еда — лучшая в мире. Так ведь жить легче.
После ужина в большой палатке рядом с вертолетом Володя сел играть в карты с вертолетчицей, угрюмой женщиной по имени Анна. Зубы у нее были почти такие же гнилые, как у Володи, а еще у нее была пренеприятная привычка рыгать после каждого проигранного кона.
— Будь моя воля, я бы дал ей выиграть пару-тройку конов, — заметил Джалобин. — Думаю, нам бы намного легче дышалось.
— Что ж, попробуем, — кивнула Филиппа и пробормотала свое слово-фокус. Анне сразу улыбнулась удача, она выиграла четыре раза подряд, а воздух в палатке стал заметно свежее.
Через полчаса близнецы и Джалобин отправились к себе, в соседнюю палатку. Джалобин улегся спать Джон и Филиппа подождали еще немного и, убедившись, что русские отложили карты и тоже пошли спать, разбудили Джалобина и вызвали из лампы господина Ракшаса. Облаченный в красный костюм астронавта, с длинной белой бородой, да еще среди северных снегов, он был точь-в-точь как Санта-Клаус. Пока близнецы натягивали такие же костюмы, взрослые смотрели на бескрайнюю ледяную пустыню и зябко ежились. Студеный ветер колыхал полог палатки, а под ногами временами зловеще потрескивал лед.
— Жуткое место, — печально проговорил господин Ракшас.
— Совершенно согласен, — отозвался Джалобин, помогая Джону надеть рюкзак с теплым костюмом для Нимрода.
— Прошу прощения, а что это за пренеприятный запах? — спросил господин Ракшас.
— Тушеная тюленина, — ответил Джалобин. — Запах мерзкий, но, поверьте, это ничто в сравнении со вкусом.
— Пахнет мясом. — От отвращения морщинистый нос старика сморщился еще больше. — А я совершенно не ем мяса, категорически. Мне уже не по возрасту. Мясо — пища для молодых. Старикам вредно. Во-первых, не прожевать, во-вторых, не переварить. Кишки уже не те.
— Об этом мне судить трудно, — ответил Джалобин. — Но что касается тюленьего мяса, поверьте, вы ничего не потеряли. Еда отвратительная. И палатки паршивые. Про старое корыто под названием вертолет я вообще молчу. Единственное, что меня здесь радует, — это моя быстро растущая борода.
— Значит, пословица права: корове зимой молоко в рога ударяет, — изрек господин Ракшас.
Натянув на себя настоящие скафандры с опознавательными знаками NASA которые Джон купил в магазине «Харродз», близнецы вышли из палатки на мороз и пронизывающий ледяной ветер — и все им было нипочем. Тепло, как у печки.
— Маленький шаг человека — огромный шаг человечества! — Джон вспомнил известный лозунг покорителей космоса.
Затем, вынув сосуд из сугроба, где он лежал последние несколько часов для окончательного промерзания, Джон кивнул в морозную даль.
— Отойдем подальше от палаток, чтобы без свидетелей… — крикнул он своим спутникам, но голос из шлема был едва слышен. Зато Филиппа его слышала даже слишком хорошо, поскольку скафандры были оборудованы переговорными устройствами.
Джон ухватил канопу покрепче, чтобы она не выскользнула из толстых оранжевых скафандровых перчаток, и отошел от лагеря метров сто на север.
— Ладно, давайте здесь. Это место не хуже других. — Джон задрал голову вверх, и на стекло его шлема мягко опустились несколько огромных, величиной с блюдце, пушистых снежинок. Так, надвигается снегопад. Хорошо бы им успеть, пока не поднялся ветер и не принес настоящую пургу. Иначе все может очень осложниться. Джон поставил сосуд на снег и отошел на пару шагов.
Господин Ракшас опустился на колени возле канопы и взялся за голову бабуина.
— Я сниму крышку, когда вы начнете дематериализацию, — крикнул он близнецам, пытаясь перекричать все усиливавшийся ветер. — Если я заподозрю, что первым хочет вырваться Эхнатон, я немедленно положу крышку обратно. Договорились?
— А как вы узнаете, кто идет первым? — спросила Филиппа.
— Рыбак рыбака видит издалека. — Господин Ракшас улыбнулся. — Уж мне ли Нимрода не узнать.
В знак согласия Джон и Филиппа подняли большие пальцы, толстые и оранжевые. И взялись за руки.
— Когда будете возвращаться, не забудьте тоже взяться за руки и взять за руки Нимрода, — продолжал наставлять их старый джинн. — И ни в коем случае не начинайте дематериализацию, если к кому-то из вас прикасается Эхнатон. Это будет крайне опасно для всех троих. Они снова подняли пальцы.