- Мы то друзей не меняли, - отозвался Рыжик.
- Не успели, - спокойно сказала голова. - Много ли вы прожили?
После некоторого периода, в течении которого голова смотрела в зал и, казалось, чего-то ждала, а зрители молчали, Ленуся наконец поняла, в чем суть.
- Так мы что - больные?
- А то нет, - хмыкнула голова.
- А Мент, значит, санитар.
- Вроде того.
Рыжик с укоризной сказал:
- Попользовались, значит, нашей беспамятностью. Разве с больными так обращаются? Зарядка три раза в день, лапша в пакетиках, исполнение желаний...
- Неужто исполнять не нравилось?
Голова наблюдала с интересом.
- Нормально, - ответил Рыжик. - Может я мазохист, но мне нравилось.
- И должно было нравиться, - сказала голова. - Вы же все из одной системы, личности - близнецы по сути. Носители бесценных знаний. Дипломаты, психологи, а также сотня других предназначений. Не ваша вина, что у вас остался только следовой опыт. Дистропсиония закончится, как только вы смените оболочку и Галактику.
Экран погас.
- Кина не будет. Кинщик пьян. - сказала Катя, но никто ее не поддержал.
В абсолютной, поначало, темноте, сидели четыре притихших человека.
Наконец Катя проговорила то, о чем подумали все:
- Так что же, выходит нам предлагают смерть? Под видом смены оболочки?
- Да ни в коем разе! - отозвалась темнота голосом Царевича. И появился он сам, заодно включив свет. Прислонившись к стене, сложив руки на груди, он слегка улыбался, наряд на нем был не царский - джинсы и зеленая ковбойка. За зефир и стулья он, похоже, не обиделся.
- Привет, родственники, - сказал он.
- Ива-а-н... - Ленуся фыркнула.
- Поговорим? - Иван Царевич сел на свободный стул, развернув его вперед спинкой. Такой симпатяга. Просто не верилось, что он все свои шесть тысяч лет угробил на издевательство над больными.
- Почему лапша? - спросила Мадина.
- Почему тушенка? - спросил Царевич. - Что вы к лапше прицепились?
- Меня волнует вопрос смены оболочки, - сказал Рыжик.
- Это вариант. Вы можете смонить оболочку прямо здесь; мы сейчас на станции от Вселенского бюро паспортов. Новая оболочка будет идентична старой, но позволит удержать большую часть псионов личности. Вы станете мезопсиониками. Вы можете покинуть галактику Млечный путь - бюро поможет сделать это, и вернуться к своему оптимальному объему личности. В любом случае, бюро обеспечит вас еще и работой.
Ленуся подняла руку, как ученица на уроке:
- Можно спросить? Я ничего не поняла, но меня интересует, почему именно нас взяли живыми на небо? На Земле шесть миллиардов людей.
Царевич широко улыбнулся:
- Вы клиенты бюро, во-первых, хотя и не помните этого. Во-вторых, вы застраховались у нас, в тре...
- Подожди, а как же Эдик? - встряла Катя. - Мы его бросили!
Остальные шумно поддержали, моментально забыв про оболочки и звездную страховку.
Царевич пошарил под стулом и извлек из-под него пульт ДУ.
- Смотрите, - сказал он и щелкнул кнопкой.
В забегаловке играл магнитофон, песня была знакомая, но слова как-будто не те. Впрочем, разбираться было недосуг - Эдик, похоже, крепко влип. Он сидел на круглом табурете, и его окружали личности явно не страдающие от избытка знаменитого малороссийского гостеприимства. Один из них, черноусый, подергал кончик алеющего галстука и с усмешкой спросил:
- Пионэр! Ну, ответь, якого рожна тоби понадобилось дитство вспоминать?
- Поспорил, - мрачно буркнул Эдик.
Вокруг недоверчиво засмеялись. Вот уже десять минут Эдик находился в атмосфере неверия и недружелюбности, с тех пор как полыхнуло белым огнем за его спиной. Куда пропали пять человек, которых он начал считать своими друзьями?
- И гранату на спор взорвал?
- То шо з москалем гуторить? Уси стены размалеваны в городе. Чи Жира своего, чи Лимонова рекламируют! Вона, галстук нацепил и мелом шоркал, небось, шоб уси хохлы лякались шо пионирия не вмэрла!
- Сколько вас? Признавайся, гаденыш!
Эдик с тоской посмотрел на двери. Его окружили все, кто был в "У Тараса" в момент его торжественного входа. Все пятнадцать человек. Хозяин бара придирчиво осмотрел свою забегаловку снаружи, ища повреждения дорогого сердцу и кошельку имущества. Не нашел, успокоился и присоеденился к остальным.
- Вона, овечкий прикидывается. - Черноусый отодвинул в сторону здоровяка в суконной серой двойке и вышитой рубашке. Пивом от него разило крепко. Руки у Эдика были связаны за спиной чьим-то шарфом и он мог лишь словесно защищать себя.
- Барана увидел, вот и решил овечкой прикинуться, - неудачто ответил он.
Здоровяк, оскалив зубы, смял в кулаке концы галстука и притянул к себе Эдика.
- Говори, поганец, кто тебя нанял. А то Павлику Морозову пойдешь привет передавать.