- Тихо ты! - зашипели на нее Катя, Ленуся и даже Кусака.
- Выходит, твой начальник был заодно с мафией, а Часовой потихоньку собирал компромат, - задумчиво проговорила Мадина спустя полтора часа, - вряд ли мы узнаем, зачем он это делал,... Может быть, роман собирался написать. Только нам то от этого не легче.
- Почему не легче? - удивилась Ленуся, - с помощью этих материалов доказать невиновность Димы легче, чем пальцами щелкнуть.
- Ничего подобного, - мотнула растрепанной прической звезда финэка, - я, когда бухучет изучала, немного и в юридические вопросы влезла. Боялась, что пригодиться и вот, накаркала. Компьютерные копии для суда ничего не значат, если оригиналов нет.
- А фотографии? - удивилась Ленуся.
- Во-первых, они должны быть черно-белыми, во-вторых - к ним в обязательном порядке должны быть приложены негативы. А с компьютера на принтер что угодно можно выгнать, хоть Рыжика с бюстом Сабрины.
- Это правда, - подтвердил Сережа, и впервые посмотрел на Мадину с чем-то похожим на уваженье, - вы очень умная.
- Ага, - кивнула она, - на шпалоукладке мне IQ - 220 очень пригодится.
- Ладушки. - Рыжик отлип от мониторы и повернулся лицом к народу. - Если справедливости нельзя добиться законным путем, будем добиваться противозаконным. Домашний телефон твоего подосиновика!
- Погон лишусь, - попробовал брыкнуться Сережа.
- Он у него под стеклом, - Ленуся посветила фонарикам и продиктовала, - 27 - 27 - 25. Майор Опенкин Пэ Сэ.
- Заречье, - определил Рыжик, - минут двадцать ему оттуда добираться. Да проснуться, одеться, обуться. Клади все тридцать пять.
- Что ты задумал? - спросила Ленуся.
Рыжик посмотрел на нее с явной симпатией. По никому не понятной причине он относился к ней гораздо лучше, чем к Кате и Мадине вместе взятым. Почти так же хорошо, как к Кусаке.
- Значит так: сейчас ты звонишь этому мухомору и говорит все, что в голову придет, хоть "марсиане напали!", но чтобы через 35 минут он был здесь.
Ленуся кивнула и без лишних слов потянулась к телефону.
- А ты, - он поманил Катю, - слушаю сюда. Здесь прорва сенсационных разоблачений, но в жутком ералаше. Займись этим и приведи в порядок. Но так, чтобы Доренко заплакал, а Листьев в гробу перевернулся. Сможешь?
- А "прорва" это сколько? - засомневалась Катя.
- Почти мегабайт. Успеешь?
- Фигня, - отозвалась она, садясь к компьютеру, - то ли еще было перед экзаменом по старославянскому.
- Куда!? - неожиданно мяукнул Кусака. Рыжик обернулся и увидел как рука Сережи, потянувшаяся, было, к дискетам, спряталась за спину.
- Не делай этого, лейтенант, - спокойно посоветовал Рыжик, - генералом станешь.
Двери тюрьмы распахнулись, и на улицу неуверенно вышел молодой человек в мятой клетчатой рубашке и заметно грязных джинсах. Человек был не то, чтобы бородат, и не то, чтобы побрит, а нечто среднее. От утренней прохлады он немного ежился и улыбался блаженно, как святые на иконах и тихие психи в "желтом доме".
Из-за угла за ним наблюдала знакомая компания: рыжий парень, три девчонки и пушистый черный кот. Обнаруживать себя компания не спешила.
- Ну, с этим, кажется, все, - Мадина счастливо вздохнула, - даже не думала, что мы это сделаем.
- А этот трюфель не передумает? - с сомнением протянула Ленуся.
- Пусть попробует. Тогда Катин шедевр появится во всех газетах и в интернете. Тогда этому опенку лучше сразу взять табельное оружие и застрелиться.
- А что ребята, если нам отпраздновать это дело, - вдруг воодушевилась Мадина, - все-таки первый контракт "Джинн-сервис". Не знаю как вам, а у меня уже от китайской лапши в глазах иероглифы. Рюмочку сухого мартини, бутерброд с черной икрой, ломтик ананаса... Тут, поблизости, есть кафе "24 часа".
- У тебя от сырости деньги завелись, - поинтересовалась Катя, - или, думаешь, нас за твои красивые глаза так обслужат?
- На часы посмотри, - отпарировала Мадина, - еще не родился тот официант, который смог бы стрясти деньги со статуй. У нас как раз час.
- Тогда бочку мартини, гору икры и целую пальму ананасов! - сверкнул глазами Рыжик.
- Какую пальму? - испугалась Ленуся, - разве ананасы растут на пальмах?
- А почему бы нет? - удивился Кусака, - находят же детей в капусте.
"Хочу мороженого".
Официант Беляев курил ментоловые и смотрел в окно. То же самое, но с особым шармом, делала официантка Ваненко, отклячив тощую корму и выломав тело во всех суставах.
- Вовец, - произнесла она, - тебе на чай дают?
Вовец кивнул.
- Врешь, - констатировала Ваненко, - потому что глагол "дают" означает время настоящее, а в настоящее время я, например, не даю тебе на чай, а курю.