- В дом? - изумилась Ленуся.
- А ты предлагаешь остаться здесь и ежиком прикинуться?
- А камеры?
- Есть одна комната, где нормальные люди камер ставить не будут, - снизошла до объяснения Мадина, - в окнах там непрозрачные стекла.
- Гениально, - уныло признала Катя.
Воздух пах лавандой.
- А неплохо устроилась мафия, - признала Катя, - даже, я бы сказала, эстетично.
У стены в ряд стояли раскрытые кабинки, где виднелись пять сверкающих кремовых сосудов общего пользования. Угол занимала шикарная напольная ваза с тремя лохматыми капроновыми гладиолусами в рост человека.
- Интересно, это женский или мужской? - спросила Ленуся.
- Судя по тематике этой наскальной живописи - скорее мужской, - предположил Рыжик, - где-то я уже видел эту порнографию.
- Между прочим, это "Даная" Рембранта, - просветила его Катя, глядя на парня с жалостью.
- Ну я и говорю - в Эрмитаже! - вспомнил Рыжик.
Крутая команда замерла, в благоговейном восторге разглядывая мировой шедевр, выложенный на стене туалета финской кафельной плиткой.
- Интересно, - не к месту спросила Мадина, - куда Мадам на ночь глядя понесло?
- На свидание, - предположила Катя.
- Ну, это и ежу понятно. Вот только вопрос: на любовное или на деловое?
- А в чем разница? - удивилась Ленуся.
- Для нее может и нет разницы, а для нас - большая. Если любовное - вернется к утру.
- А если разборка - она бы всю мафию с собой захватила, а не одного шофера.
В это время в дверь тихо поскреблись.
- Ша! - вскинула руку Мадина, - Кусака из разведки вернулся.
В узкую щель протиснулась слегка встрепанная голова, и толстое, но грациозное тело.
- Ну? - одновременно насели кудесники.
- Вход сторожат. С этим, которое стреляет, - Рыжик кивнул, - наверху пахнет разной гадостью, как от Мадины, только еще противнее, - кот чихнул, смешно мотая головой, и потерся мордой о лапы, - по-моему у меня аллергия.
- "Шанель ? 19" - определила Мадина, понюхав кота, - от этого действительно может быть аллергия. Когда видишь в магазине и купить не можешь. А мафия?
- Мафия внизу, в подвале, - гордо сказал Кусака, выгнув черный хвост и тоном знатока добавил, - шары гоняет. На интерес. Все трезвые.
- Сколько их? - встряла Катя.
Кусака страшно смутился и немедленно принялся вылизывать встрепанную шерсть.
- Коты считать не умеют, - догадалась Мадина.
- Умеют, - возразила Ленуся, - наукой установлено, они умеют считать до пяти.
- Значит их больше, - решила Мадина.
- Да два у входа, по одному на каждый монитор, - добавил Рыжик.
- Две горничные и повар, - предположила Катя, - потом тот, с противным голосом, хипарь в бандане.
- И тот шкаф, которого Кусака сразил наповал своим обаянием, - закончила Ленуся, - человек пятнадцать.
- По три целых семьдесят пять сотых мафиози на брата, - подсчитала Мадина, - Справимся?
- Запросто, - подтвердила Ленуся.
Спрыгнув с подоконника Мадина подошла к двери, все еще держа туфли в руках, и осторожно выглянула наружу.
- И куда теперь, фельдмаршал? - спросила Катя.
- В комнату Мадам, разумеется. До утра туда никто не войдет. Идеальный вариант.
- "Ну что ж, веди нас, Макдуф, и будь проклят тот, кто первый скажет: хватит! Стой!" - процитировала Катя и последовала за Мадиной. Рыжик промолчал.
Хороший мальчик Ваня Соколовский, по прозвищу "Анархист", в мафию попал совершенно случайно, как порой рассеянные люди вступают на тротуаре в собачье дерьмо. На втором курсе физмата он познакомился с девушкой, влюбился и, как и следовало ожидать, завалил сессию. После отчисления ему грозила немедленная служба Родине в сапогах. Ваня - мальчик умный и послушный, уже прощался с мамой и заплаканной невестой, когда подвернулась Мадам с шикарным предложением. В два дня Ваню оформили шофером на "военное предприятие", он с энтузиазмом преступил к работе, и в следующие два месяца с исчерпывающей ясностью понял, куда его занесло. Но, поскольку Ваня был, действительно, умным парнем, о своем прозрении он умолчал, а его протест против гнусной действительности ограничился "хипповским" прикидом и английскими матами в сугубо-русской речи. Его коллеги английского хамства не понимали, поэтому обижались еще сильней, но Мадам понимала вполне, и Ванино фрондерство сходило ему с рук. Пока.
Умопомрачительное откровение Кисы он встретил громким смехом и, покрутив пальцем у виска, удалился, выразительно пожимая плечами. Но через некоторое время он вернулся в гараж. Киса был человеком простым, как ручка от лопаты, по оценке Вани его мозг так и не перевалил за эмбрионную стадию развития и такой сложный глюк как говорящий кот был бы ему просто не по зубам. Что то за всем этим крылось, и Анархист решил во что бы то ни стало разобраться с этим пушкинским бредом до приезда Мадам.