— Так это… — зачарованно глядя на происходящее, заикнулся Влас.
— Совершенно верно! — подтвердил Аверкий Проклович. — Щёлкнул клювом — изволь принять робу, оружие и стать на стражу. А вы думали, легко поддерживать преступность на должном уровне?
Влас моргнул.
— То есть… не только за оружие?..
— За отсутствие оружия, — строго уточнил старичок. — Разумеется, не только.
— Скажем, мог украсть, не украл — и тебя за это…
— Вот именно!
— А если… все могли украсть — и украли?..
Раздрай запнулся, попытался представить.
— Эт-то, знаете ли… маловероятно… Ну не может же, согласитесь, так случиться, чтобы человек был виноват во всём! Хоть в чём-то он, да неповинен! Хоть в чём-то его, да уличишь! В супружеской неизмене, скажем… — При этих словах Аверкий Проклович приосанился и как бы невзначай бросил взгляд на Пелагею Кирилловну.
Тем временем дама и второй мордоворот, ведя неприязненную беседу, покинули сквер, а обезоруженный счастливец с наслаждением потянулся, хрустнув суставами, и двинулся к стойке.
— Сто грамм коньяка свободному человеку! — огласил он во всеуслышание ещё издали.
— Мои поздравления… — ухмыльнулся бармен, неспешно поворачиваясь к ряду бутылок и простирая длань.
— Нет, погодите… — опомнился Влас. — А вдруг это отмазка была? Вдруг я для виду клювом щёлкал?
— Может, и для виду… — согласился Раздрай. — Но смотрящего это, знаете, не впечатлит. Ему бы амуницию с автоматом сдать побыстрее…
Влас одним глотком допил остывший кофе и отставил чашку.
— Этак и за пять минут смениться можно!
— Э нет! — погрозив пальчиком, сказал старичок. — Тут как раз всё продумано… Если осалишь кого в течение первого часа, будь добр, составь отчёт с подробным изложением причин… который, кстати, обязательно будет опротестован… Оно кому-нибудь надо — с клептонадзором потом разбираться? Проще отгулять часок, а после уж можно и так… без отчёта…
— А у вас при себе оружие есть?
— Вот ещё! — поморщился Раздрай. — Тяжесть таскать…
— А привяжутся?
— Не привяжутся, — успокоил смотритель и с нежностью огладил свой протезик. — Мы ведь тоже государство, Влас, — виновато улыбнувшись, он добавил: — А государство без глупостей не живёт… Ну вот и надо этим пользоваться! Хотя… — Раздрай насупился, пожевал губами. — Наложка, честно говоря, достала… — посетовал он.
— Наложка? — поразился Влас. — А у вас-то тут какие налоги?
Раздрай чуть не подскочил.
— Какие? — оскорблённо вскричал он. — А на кражу налог? А на разбой? На аферу? На взлом? Да на взятку, наконец!.. Это у вас там за границей всё бесплатно, а у нас тут извольте платить!..
Похоже, старичок осерчал не на шутку. Хрупкий, взъерошенный, теперь он неуловимо напоминал не то Суворова, не то старого князя Болконского.
— Аверкий, Аверкий… — увещевала Пелагея Кирилловна. — Не кипятись…
Аверкий Проклович разгневанно оглядел столик и вдруг успокоился — так же стремительно, как и вспылил. Откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, морщинистое личико его стало вдохновенным.
— «Воры взламывают сундуки, шарят по мешкам и вскрывают шкафы, — продекламировал он нараспев. — Чтобы уберечься от них, надо обвязывать всё верёвками, запирать на замки и засовы. У людей это называется предусмотрительностью… — Раздрай приостановился, помедлил и снова завёл, по-прежнему не открывая глаз: — Но если придёт Большой Вор… — в голосе смотрителя послышался священный трепет, — …он схватит сундук под мышку. Взвалит на спину шкаф. Подхватит мешки и убежит. Опасаясь лишь того, чтобы верёвки и запоры не оказались слабыми. Не развалились по дороге… — Смотритель позволил себе ещё одну паузу и с горечью завершил цитату из неведомого источника: — Оказывается, те, кого называли предусмотрительными, лишь собирали добро для Большого Вора…» — Он вскинул наконец веки и сухо пояснил: — В данном случае — для государства…
— Какая память… — тихонько проговорила Пелагея Кирилловна, зачарованно глядя на мужа.
— А-а… если не платить? Н-ну… налоги… — с запинкой спросил Влас.
Раздрай ответил загадочной улыбкой.
— Это от полиции можно укрыться, — назидательно молвил он. — А от своих не укроешься, нет… Так ведь и этого мало! Потерпевший обязательно даст знать в клептонадзор, будто кража (или там грабёж) были произведены не по понятиям, а то и вовсе непрофессионально… А как он ещё может отомстить? Только так! Дело передаётся из клептонадзора в арбитраж. На вас налагается одна пеня, другая, третья… И прибыль ваша съёживается до смешного — дай бог в убытке не оказаться! Вот и гадай, что выгоднее: честно жить или бесчестно… Впрочем, что же мы всё о грустном? — спохватился он. — Вернёмся к корням, к истокам… К тому же Филиппу Македонскому… Вы не против?