Мой мир не кренится, он уходит в сторону, потому что никогда еще простой поцелуй в щеку не был таким сильным, таким мощным. Таким совершенным.
Да, это был всего лишь легкий поцелуй, но тепло, которое я ощущаю внутри, говорит мне, что Джой совсем не похожа на всех остальных женщин, с которыми я встречался.
Но, возможно, я тоже изменился. Наверное, это горный воздух.
До Рождества осталось всего несколько дней, и в магазине пиццы и пирогов сейчас как никогда многолюдно. К сожалению, я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме нашей новой кассирши.
То, как ее волосы развеваются, собранные в конской хвост, во время работы.
То, как они рассыпаются по плечам, когда она снимает резинку после работы.
Как тепло Джой улыбается покупателям.
Как краснеют ее щеки, когда она смотрит на меня.
Моя неспособность формировать законченные предложения, связно мыслить или четко выполнять заказы привлекает ко мне внимание моего брата Томми.
Он уже не раз хмыкал, пыхтел и отпихивал меня с дороги, когда я приносил из холодильника листья салата вместо рукколы, путал пармезан с азиаго и варил кофе с гущей на дне.
— Такое впечатление, что он впервые влюбился, — бормочет Нико, когда Томми требует, чтобы я работал на кухне, а Нико — за стойкой.
Я не возражаю и не спорю.
Пока готовлю закуски и салаты, я понимаю, что все в Джой — полная противоположность тем женщинам, с которыми я обычно встречаюсь.
Во-первых, она не носит дизайнерскую одежду. Сегодня на ее футболке написано «Официальный испытатель печенья Санты». Должно быть, это было до того, как она перестала есть глютен, что натолкнуло меня на идею рождественского подарка для нее, но если дела в магазине будут такими же напряженными, у меня, возможно, не будет возможности опробовать рецепты.
Видя ее улыбку, когда она ела пиццу, я почувствовал себя довольным так, как никогда раньше. Если не считать глютена, Джой — это совсем другое. Освежающая. Веселая. В ней нет ничего искусственного или поверхностного, как буквально во всех других женщинах, с которыми я встречался.
Когда речь идет о Джой Гловер, то, что вы видите, то и получаете. А я хочу то, что вижу. Но, возможно, вместо того чтобы получать, сейчас мне хочется отдавать, что является довольно неожиданным поворотом событий.
Джой врывается через двойные распашные двери, немного взволнованная, но очень милая, с растрепанным пучком и выбившимися прядями волос, обрамляющими ее лицо.
— Мне нравится то, что я вижу.
Ее глаза почти вылезают из орбит, а щеки приобретают оттенок помидоров, которые я только что нарезал.
Собираюсь извиниться, но сдерживаюсь. Хочу, чтобы она знала, что я ценю то, как она выглядит, и меня определенно не интересует картина, которую нарисовал на днях с духами «Шанель» и прочим. Это было сказано в шутку.
— Я ценю твой смех, твою улыбку и общение с тобой.
— О… эм, хорошо. Приятно слышать, — говорит она запинаясь.
— В тебе так много индивидуальности, упакованной в компактный размер. — Я подхожу ближе.
— Спасибо, наверное.
— Джой, я не художник, но могу представить нас вместе. — Слова выплескиваются из меня, как пузырьки из посудомоечной машины.
Мы уже на расстоянии вытянутой руки, и мне снова хочется обнять ее. Поцеловать или хотя бы сесть у рождественской елки и поговорить.
— Вообще-то, Джованни, ты фотограф. — Она улыбается и приподнимается на носочки, а затем опускается обратно.
Мой пульс ускоряется.
Джой прижимает ладонь к моему лбу.
— Ты не слишком теплый. Ты сегодня хорошо себя чувствуешь?
— Я чувствую себя прекрасно. — Может быть, немного влюблен. Но лучше не бывает.
— Я понимаю, что все это время жил в страхе. Нико был прав, что я был одинок, но это потому, что все мои отношения оставались поверхностными. Но это из-за того, что ошибочно искал эмоциональной поддержки у женщин, с которыми встречался, а на самом деле все было наоборот. — Откровения, кажется, рождаются у меня на языке.
Кто-то зовет Джой от стойки.
Она хмурится.
— Может быть, нам стоит продолжить этот разговор позже?
— Серьезно?
— Да, конечно.
Я наблюдаю за ее конским хвостиком и покачиванием бедер, когда она возвращается к выходу, зная, что «позже» наступит только через несколько часов.
И когда оно наступает, мы не одни. Томми вышагивает по кухне, заложив руки за голову, как будто пытается что-то понять.
Мерили подметает. Нико выносит мусор. Появляется Джой, только что заперев входную дверь. Я заканчиваю с посудомоечной машиной.
— Похоже, у меня нет выбора, — говорит Томми.
У меня в груди все сжимается. Он слышал мой короткий разговор с Джой? Брат меня увольняет?
— Томазо, если ты думаешь, что...
— Я думаю, что это единственный выход. Послушайте, на курорте каждый год проводится праздник имбирных пряников. Один из участников неожиданно выбыл. Они предложили нам поучаствовать. Я решил, что Мерри справится с этим без проблем. Однако она завалена пирогами. Я дежурю по пицце. Бруно управляет всем за кулисами. Лука все еще застрял в снегу. — Он вздыхает. — Нико мне нужен здесь, потому что, у тебя, похоже, голова…
Фрэнки появляется словно из ниоткуда.
— В заднице.
— Да. Точно. — Томми щелкает пальцами.
— Не обращайте на меня внимания. Я просто зашла перекусить, пока смотрю новую юридическую драму. У вас не осталось пиццы? Чесночный хлеб? Кажется, начинаются роды, — бесстрастно говорит Фрэнки.
Все, что Томми собирался сказать, теряется, поскольку мы все стекаемся к ней.
— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает Джой. — Чем мы можем помочь?
Фрэнки машет рукой.
— Нет. Я сама справлюсь. Это четвертый ребенок, так что я практически профессионал.
— Где Расти? — спрашиваю я.
— Ждет в машине. Рафаэль не хотел засыпать, и мы взяли его покататься. Это всегда помогает.
Мы все предлагаем свою помощь. Джой предлагает чередовать помощь с детьми и работой по дому, а также начать готовить еду.
— Я оставляю это на ваше усмотрение, но если понадоблюсь вам, то буду дома... — Она замолкает, и ее глаза закрываются на долгую минуту, пока делает глубокий вдох, на мгновение уходя куда-то в себя. — Я буду дома рожать этого ребенка. Если только это не схватки Брекстона-Хикса, как в прошлый раз. В таком случае, это может занять несколько дней.
Мы с Джой провожаем ее до грузовика, где Расти ждет с детьми.
Когда возвращаемся, Томми говорит:
— Все зависит от вас, ребята.
— Принимать роды? — выпаливаю я.
Томми улыбается, как мне кажется, впервые за сегодняшний день.
Плечи Джой сотрясаются от беззвучного смеха.
— Нет, я про участие в празднике имбирных пряников.
— Пряники — это не пицца и не пирог, так что они нам не по зубам. — Я зеваю и потягиваюсь.
Взгляд Джой перемещается к моему животу, где рубашка слегка приподнимается. Заметив, что она разглядывает мой пресс, я ухмыляюсь. Ее щеки становятся очаровательно розовыми.
— Да, но это на благое дело, — говорит Мерили. — Это сбор средств для местных приютов для животных, которые также сотрудничают с программой спасения диких животных.
— Ты имеешь в виду, что они помогают кошкам? — спрашивает Джой, словно выходя из транса.
— Диким кошкам, да.
— Больше ничего не говори. Я согласна. — Далее она рассказывает, как каждое Рождество старается сделать пожертвование в благотворительный фонд помощи кошкам.
— Правила гласят, что должно быть два создателя пряников. Это касается тебя, Джио, — говорит Томми.