— Никаких секретов, кроме того, что подстригаю волосы на пальцах ног. Также я бы хотела планировать свадьбу вместе, никогда не хотела бы открытых отношений — кажется, ты так это назвал. Я не засматриваюсь ни на кого вокруг, разве что на котят. Они такие милые. Хочу детей и большую семью и не люблю вечеринки. Идеальный вечер для меня — это печенье и фильм «Холлмарк».
— Это моя девочка, — говорит Фрэнки с улыбкой. — Хотя помнишь, когда мне исполнился двадцать один год?
Они обе смеются.
— Я должен кое в чем признаться, — перебиваю я.
Взгляды устремляются на меня.
— Правда в том, что все женщины, с которыми я встречался, преследовали меня.
— Я называю это неуважением к суду, так как считаю ваше утверждение неправдоподобным и оскорбляющим мой интеллект и авторитет.
— Это правда. Все они спрашивали меня, не хочу ли я жениться. Не в смысле вручения кольца, а скорее как бы намекая, договариваясь, или пару раз прямо сказав мне, что таков был план.
— Это интересно, потому что меня никогда не просили. Ну, не то чтобы выйти замуж, конечно, но даже на свидание не приглашали, — говорит Джой, глядя на свои руки.
— В это невозможно поверить. — Внезапное желание опуститься на одно колено и сделать предложение прямо здесь и сейчас, чтобы показать Джой, как она желанна, переполняет меня.
Звонит телефон.
Выражение лица Джой искажается.
— К твоему сведению, я удалил и заблокировал все свои старые женские контакты. Каким-то образом «три французские курицы» меня вычислили. — Я достаю устройство из кармана, чтобы продемонстрировать.
— Тогда кто это?
— Это муж Фрэнки. — Я читаю сообщение: — Карлина хочет есть.
— Упс. Я оставила свой телефон... где-то. Виноват мозг новоиспеченной мамы. — Фрэнки лучезарно улыбается, явно влюбленная в свою дочь, мужа и семью. — Моя работа здесь закончена. Судье Купидону Клаусу нужно отдохнуть и перекусить. Закончите то, что я начала, детки. — Она стучит игрушечной чашкой по столу, как молотком, подмигивает и удаляется.
Ловлю взгляд блестящих зеленых глаз Джой с золотыми искорками. Больше, чем когда-либо, я осознаю, что она моя единственная. И сделаю все, чтобы все исправить. С ней я не чувствую себя одиноким. Долгое время, несмотря на то, что у меня большая семья, иногда чувствовал себя одиноким. С Джой я чувствую себя иначе. На самом деле, я совсем не одинок. И связан и доволен так, как никогда раньше. С Джой я чувствую себя радостно.
Сделав глубокий вдох, я говорю:
— Мне жаль, что я не выразил свои чувства более четко.
— Ну, ты сказал мне, что думаешь, что...
В этот момент в комнату вбегают Чарли и Стелла, умоляя нас поиграть в чаепитие, оставив остаток нашего взрослого разговора на потом.
Но сначала мы ловим взгляды друг друга и сдерживаем смех над тем, что моей сестре, ее лучшей подруге, нужно немного отдохнуть. Надеюсь, мы сможем обеспечить это в ближайшие часы, развлекая детей.
Однако с каждым взглядом, которым мы с Джой обмениваемся, осознавая абсурдность разговора в игровой комнате за миниатюрным столиком, где мы обнажили свои сердца, смех поднимается все выше, пока оба не издаем фыркающий смех, который пугает Стеллу и Чарли, прежде чем присоединяются, не в силах удержаться от приступа хихиканья с двумя взрослыми, согнувшимися пополам от смеха — потому что мы вместе придумаем, как двигаться дальше.
ГЛАВА 13
ДЖОЙ
После дня, проведенного за игрой с детьми Фрэнки и Расти, и размышлений о том, что она сказала, мое влечение к Джио только усилилось.
Он замечательный, веселый и игривый дядя, уделяющий Чарли и Стелле все свое внимание. Что говорит о том, что он будет отличным отцом.
Фрэнки была точна в своей оценке, что заставило меня задуматься, не упустила ли она свое призвание консультанта по семейным парам, что иронично, потому что та никогда не была любвеобильной. Что заставляет задуматься, как много изменилось в ее жизни с появлением Расти.
Мне не хочется быть полной неудачницей, но вот я здесь, даже не уверена, что у меня еще есть работа в магазине пиццы и пирогов. Не думаю, что Томми уволит меня, но нужна ли я там Джио?
Джио, Расти и дети выходят на улицу, поиграть в снегу. Фрэнки потягивает какао, которое я ей приготовила, а я качаю на руках Карлину.
— Значит, ты и мой брат, да? — спрашивает она.
Я вздрагиваю, так как с ужасом ожидала этого разговора.
— Он милый.
— Фу. Джио не милый. Он...
— Не только я так думаю, в этом-то и проблема.
— В этом-то и была проблема. Он смотрит только на тебя, мой друг. И все же я не могу считать его милым. — Она гримасничает.
— Совсем не сложно, — выдыхаю я, с явным обожанием.
— Ты ему не сестра.
— Именно.
Мы обе разражаемся беззвучным смехом, чтобы не потревожить малышку, которая только что закрыла глаза.
Вскоре после этого дети приходят в дом, голодные. Я обнаруживаю, что миссис Козак оставила борщ и ушла.
— Хочешь, подвезу домой? — спрашивает Джио.
Либо это, либо спать на диване, а у меня такое чувство, что в обозримом будущем в доме Хокинсов будет не спокойно.
— Позвони мне, если что-то понадобится. Я приду завтра, — говорю Фрэнки.
— То же самое, — добавляет Джио.
Ее взгляд мечется между нами, стоящими на противоположных концах комнаты.
— Вы оба слишком уверены в себе, как Коста.
— Я не Коста, — возражаю я, чувствуя, как мои щеки горят от тайных юношеских мечтаний о том, что когда-нибудь стану Джой Коста. Считается ли это скелетом в моем шкафу? Надеюсь, что нет.
— Пока нет, — с тихим смешком говорит Фрэнки.
Я замечаю тайную улыбку Джио.
— Я имею в виду скорее ваше упрямство. Вы оба слишком зациклены на самих себе. Смиритесь с этим и влюбитесь уже. — Фрэнки качает ребенка на руках.
— Послушайте эту женщину, — говорит Расти с дивана. — Оно того стоит.
— Спасибо, детка. Когда дети подрастут, я открою горячую линию терапии «Спроси Фрэнки».
Они оба смеются.
— Помните, любовь побеждает все, даже кокетливые лица и застенчивых лучших друзей, которые сопротивляются быть вместе, потому что ведут себя глупо, — кричит Фрэнки после того, как мы прощаемся.
Мы с Джио обмениваемся взглядами, и чувствую, что моя улыбка совпадает с его улыбкой, и это уже не секрет. Я без ума от этого парня, и мне все равно, кто об этом знает. Он обнимает меня за талию, притягивая к себе и говоря, что чувствует то же самое..
Джио осторожно едет вниз по склону, окруженному высокими сугробами. Из аудиосистемы «Порше» звучат рождественские гимны. Мне хочется подпевать, но не чувствую, что мы с Джио прояснили ситуацию.
Мы сворачиваем в Карамельный переулок, праздничные огни которого контрастируют с тем, как противоречиво я себя чувствую.
Джио останавливает машину, но никто из нас не двигается, чтобы выйти. Он поворачивается лицом ко мне на сиденье.
— Я не хочу быть полным неудачником.
Его комментарий перекликается с моими предыдущими мыслями.
— Что ты имеешь в виду? У тебя такая успешная карьера. То изображение на Таймс-сквер явно произвело впечатление на Хейли.
Его глаза сверкают, наполненные надеждой.
— А как насчет тебя?
Я прикусываю губу, но ничего не говорю, потому что, несмотря на наш общий смех после выступления судьи-Фрэнки, сейчас не время для флирта.
Джио делает долгий вдох.
— Я имел в виду неудачу в отношениях. Джой, я чувствую, что ты ускользаешь.
Я собираюсь что-то сказать, но он поднимает руку, останавливая меня.
— Я всегда был очаровашкой. Это не требует усилий и...
— Должно быть, приятно, когда женщины стекаются к тебе.
Он качает головой.