Вторым заходом шла не комедия, а детектив, о похождениях бравого сыщика Ника Винтера. Хотя, по мнению Руслана, это все же была комедия: даже если не обращать внимания на постоянные исчезновения и появления из секретных ходов, сам сыщик выглядел как очевидная пародия на Шерлока Холмса. Наверное, предполагалось, что каменное лицо и постоянная трубка во рту должны показать невозмутимость героя, но больше походило на то, что он просто не успевает понять, что происходит и выглядит откровенным тормозом.
Движения актеров на экране были ускорены, наверное, для того, чтобы втиснуть как можно больше действия в короткий метр, так что под погони идеально подошла бы музыка из скетче Бенни Хилла. Впрочем, молодая девчонка-тапершка, лихо молотившая по клавишам пианино, создавала музыкальное сопровождение нисколько не хуже.
— Похоже на видеоролики с Ютуба, — сказала Аня в ответ на вопрос мамы, как ей здешние фильмы, — Тоже все быстро и под музыку. А мультфильмы здесь бывают?
— Не знаю. Руслан?
— Нет, наверное. Мультфильмы изобрел Уолт Дисней, а он еще не родился.
На самом деле Руслан понятия не имел, кто изобрел мультфильмы, больше того — был уверен, что это сделал не дедушка Уолт (который, возможно, все же уже родился, а, может быть, даже и пошел в школу), но о дореволюционных мультфильмах он никогда не слышал.
Третьей частью сеанса были видовые фильмы, то есть виды природы и сценки из повседневной жизни. Действительно, осталось ощущение, что ты посмотрел ролики из интернета. Только на старом компьютере и через диал-ап.
Впрочем, всем понравилось.
Следующие несколько дней были настолько похожи один на другой, насколько могут быть похожи рабочие дни: трансмиссия «крокодила» давно готова, все упирается в двигатель — а его нет. В среду примчался веселый и жизнерадостный Пузырев, пообещал, что двигатель «вот-вот будет» и исчез быстрее, чем его успели спросить, сколько в днях составляет это самое «вот-вот». Фрезе все больше и больше уходил в свои мысли, отчего Руслан чувствовал себя стоп-сигналом, висящем на хвосте у зайца.
Тягостное состояние закончилось в четверг, когда он увидел у ворот мастерских знакомого извозчика.
Его появление поначалу удивило: не так и много времени прошло с последней встречи с Андроновым, Руслан еще даже не успел описать принципиальную схему глушителя. Вернее успел, но только одну, ту, которая с многочисленными резиновыми перегородками, а в памяти вертелись еще несколько, никак не дававшихся. Не писать же про глушитель из пластиковой бутылки «а-ля Данила Багров», нет здесь ни пластиковых бутылок, ни пластика как такового…
— Велели передать, — буркнул «ванька»-Емельян, протягивая Руслану конверт.
— Что там? — машинально спросил Лазаревич, принимая неожиданный дар. Вроде бы про конверты уговора не было.
— Смотреть внутрь не велели, — чуть ли не огрызнулся извозчик, катя вдоль переулка.
Очень странно.
Руслан разорвал бумагу и достал четвертушку листа, с короткой надписью. Ах, вон оно что…
Лазаревич не оставил идеи потихоньку подкидывать идеи изобретателям. Кому — под видом писем от «Севастьяна Моранова», а с одним человеком он хотел поговорить лично. Уж больно та идея, которая пришла этому человеку в голову — если ее чуточку откорректировать в сторону реалистичности — подходила под профиль мастерских Фрезе. Проблема была в том, что имя этого человека Руслан знал, а как его найти в миллионном городе — не представлял. Вот и попросил Андронова, в свое время, посодействовать. А тот и не забыл.
На листке были написаны адрес и полное имя.
«Менделеев Василий Дмитриевич».
Глава 10
Что представит среднестатистический человек, услышав фамилию Менделеев? Ну, кроме таблицы, водки и чемоданов. Скорее всего — портрет из школьного кабинета химии, седого дядьку с огромной бородой. А при имени Василий? Кота? Ну, или такого «Васю» — простоватого деревенского парня, с гармошкой, верхом на мотоцикле «Восход», «едем, едем, в соседнее село…».
Василий Дмитриевич Менделеев ломал сразу оба стереотипа, потому что не походил ни на отца, ни на деревенского жителя. А походил он, что забавно, на людей, которые в здешней реальности еще не появились, а в реальности Лазаревича — уже исчезли. На советских геологов. Высокий, широкоплечий, с темно-русыми волосами и такого же цвета бородой в стиле фильма «Три плюс два», почти не скрывавшей мужественный квадратный подбородок, Вася Менделеев оказался неожиданно молодым — от силы двадцать пять.