— Дорогой любимый муж, — Юля свернула газету в трубку и шлепнула Руслана по голове, — ты у нас умненький, машины тут конструируешь, с важными людьми общаешься, с Сувориным… и нет, чтобы жене у него автограф взять… а я всего лишь глупенькая блондинка, но…
Она еще раз шлепнула мужа по голове:
— Почему вы втроем не поняли, кто это написал, а я поняла сразу?
Глава 19
— В смысле?
— В коромысле. Руслан, кто написал эту статью?
— Какая-то падла.
— А кроме этого?
Лазаревич уставился на уже выученную наизусть заметку, как будто в ней между строк должны были проступить имя и фамилия рекомой «падлы».
Не проступили.
— Не знаю, — наконец сдался он, искренне не понимая, что же такого рассмотрела в этой заметке Юля, чего не заметили три человека.
— Руслан! Да журналист ее написал, журналист!
— Тьфу ты, Юля! Я думал, ты и вправду что-то поняла.
Юля обиделась:
— А зачем журналист ее написал? — недовольно спросила она.
— Ну, наверное, ему заплатили за «джинсу», нет?
— Нет, дорогой, любимый, несообразительный муж, не поэтому.
— Погоди-ка! — в голове Руслана забрезжила мысль.
— Стоп! — Юля прижала палец к губам, — Дай мне насладиться моментом интеллектуального триумфа. Смотри на заметку.
— Смотрю.
— Кем ты назван в ней?
— Американцем.
— Неполный ответ.
— Простите, Юлия Николаевна. Я теперь четверку получу?
— Что ты получишь, Лазаревич, я тебе в конце урока скажу. Так кем ты назван?
Руслан еще раз посмотрел на заметку:
— Американским промышленником.
— А кем ты представлялся в Питере?
— Американским… черт, инженером. Получается, автор заметки что-то напутал?
— Нееет, — довольно протянула Юля, — А теперь — что там про меня сказано?
— Распутная и развратная.
— А с чего автор это взял?
— Ну, в определенном смысле, жена у меня именно такая… С точки зрения здешних нравов, — Руслан увернулся от пролетевшей мимо подушки-думки.
— Ты кому-то об этом рассказывал?
— Нет, конечно.
Руслан действительно никогда и никому не рассказывал о том, что у них там и как происходит с женой. И вообще никогда не хвастался постельными подвигами, отчего знакомые в молодости долгое время считали его девственником. Просто в свое время отец накрепко вбил ему в голову установку: «Никогда и никому не рассказывай о том, что у тебя было с девушкой. Слушатели позавидуют и забудут, а девчонка рано или поздно о твоей болтовне узнает и обидится». А к словам отца Руслан прислушивался. О том, насколько отец был прав, он узнал только в институте, когда, лежа в постели с очередной девчонкой, услышал от нее, что одной — пусть и не основной, но определяющей — причиной того, что эта самая девчонка оказалась в его постели, послужила его репутация «того, кто не болтает». Офигеть, подумал тогда Руслан, у меня есть репутация среди девушек…
— Тогда, — продолжила пытать мужа Юля, — почему я названа развратной?
Руслан подумал. Потом еще подумал. И еще. Ответ не нашелся.
— Не знаю. Просто чтобы нагадить посильнее?
— Или, — подняла палец Юля, — потому что этот человек и вправду считает меня распутной? Ну, или видел меня в том виде, который можно посчитать за развратный. А кто это мог быть?
— Оксана?
Глаза Юли нехорош прищурились:
— Что еще за Оксана?
— Соседка наша, Оксана Покоева.
— Так… С чего это моего мужа потянуло на малолеток?
— Ей уже девятнадцать…
— Ах, мы уже знаем, сколько лет этой нимфетке!
— И, кстати, она нас приглашала в это воскресенье на вечер.
— Ах, она уже тебя приглашает на вечер! С прицелом — остаться на завтрак?!
— Юля, — Руслан растерялся, — ты чего завелась?
Жена потерла виски:
— И правда, чего это я? Тьфу ты, у меня же эти дни наступили.
Ну понятно… В «эти дни» Юля становилась не самой уравновешенной женщиной на свете.
— А так как прокладок здесь не придумали, то мне пришлось шить их самой, из немецкой целлюлозной ваты, которую я нашла в аптеке, что настроение мне нифига не улучшило, — на контрасте с собственными словами Юля хихикнула, — Аптекарь был в шоке, когда к нему пришлась дама и с порога заявила, что ей нужны прокладки от месячных. Потом я, правда, сказала, что из США, и он отошел. Решил, видимо, что в Америке все сумасшедшие и бесстыжие, поэтому что с них взять. Кстати, он рассказал, что в Америке прокладки уже есть. Хотя название «полотенца Листера» как-то настораживает.
— Я подозреваю, — усмехнулся Руслан, — что американские женщины вовсе не такие бесстыжие, как некоторые, и попросту стесняются попросить «прокладки». Вот их и назвали полотенцами, типа, это вовсе не для того, о чем все всё равно подумают. Юля, мы здорово отвлеклись от темы.