– Просто так, посмотреть…
– Понятно.
Наступила пауза.
– А вы тоже на лесопилке работаете? – спросил Руслан. Ну, чтобы что-то спросить.
– Работал, – криво усмехнулся Николай Фомич, – Сейчас на пенсии сижу. Уже шесть лет.
– Что я тебе говорила, – Юля ткнула Руслана в бок.
Они как-то поспорили насчет того, были ли пенсии в Российской империи. Юля нашла ссылку на статью в Интернете о том, что были и довольно неплохие, а Руслан раскритиковал ее.
– По старости? Пенсия-то? Прошу прощения, что спрашиваю.
– По старости… Рабочим пенсия по старости не положена. По увечью.
Он со стуком опустил правую руку на стол.
В первое мгновенье показалось, что он показывает большим пальцем "Все хорошо" и только потом становилось понятно, что других пальцев – нет.
Аня ойкнула и отвернулась.
– Извини, дочка, – старик убрал руку, – На пильной раме я работал, да вот… Не уследил. Теперь Сашка работает, там же, вот уже четыре года как.
– А большая пенсия? – влезла Юля.
– Четырнадцать рублей в месяц.
– А почему так мало? – брякнула жена раньше, чем Руслан ее остановил.
– Ну почему же мало? Две трети от месячной платы, все по закону. От 1903 года, правила страхования рабочих.
"Двадцать один рубль – зарплата? Если брать один рубль как наша тысяча… Маловато. Да еще за работу по 11 часов в день, на лесопилке, шесть дней в неделю… Маловато…"
– Двадцать один? – тоже подсчитала Юля, слегка ошарашенная тем, что они вчера спустили в магазине три месячных зарплаты рабочего, – А чего так мало?
– Знаете, вы бы об этом лучше у хозяина спросили, господина Андронова. Поверьте, если бы решали мы, то и платы были бы выше…
– Стачки у вас, я слышал, были? – неожиданно даже для самого себя спросил Руслан.
"Уж не большевик ли ты, часом?" Почему он пришел к такому выводу, Руслан и сам не смог бы сказать. Было что-то в увечном старике от рабочих-большевиков из старых советских фильмов.
– Были, – бросил быстрый взгляд Николай Фомич, – Летом.
– А что такое стачка? – спросила Юля у мужа.
– То же самое, что и забастовка.
– И что вы требовали? – любопытство у жены проснулось ой как не вовремя.
Если старик и вправду большевик… Он может принять их за провокаторов. Или сам являться провокатором. Или…
Руслан дернул Юлю за рукав блузки – та отмахнулась – и задумался ненадолго. Если старик – большевик, значит, он связан с другими большевиками. То есть, теоретически, через него можно выйти на изготовителей фальшивых паспортов.
Теоретически – можно. Практически – не стоит. Навряд ли большевики клепали паспорта каждому приблудному американцу за денежку малую. Не стоит…
– Да что требовали… Глупости разные. Вроде как зарплату повысить, рабочий день до восьми часов, пенсии по старости, да по инвалидности… Я ж говорю – глупости всякие.
– А что – у вас этого не было?
– Юля, помолчи.
– Было, конечно, – неожиданно согласился старик, – Я ж говорю, глупости всякие народ от нечего делать кричал. Так-то мы живем на заводе господина Андронова как у Христа за пазухой: и денег вдосталь, каждый день булками объедаемся, и работа легкая, и хозяин добрый…
Юля надулась и замолчала.
– А вот, наверное, и мужики пришли, – кивнул на дверь Николай Фомич.
Застучали сапоги.
– А вот и мы, батя!
В комнату ввалился парень, высокий, широкоплечий, лет семнадцати. Тоже, как и отец, похожий на Ратникова, хотя телосложением ни до отца ни до двоюродного дяди не дотягивал.
– Здравствуйте, – запнулся он, увидев нежданных гостей. В руке висела корзина, накрытая белой тряпицей, из-под которой торчала крапива.
– Опять пескарей притащил?
– Обижаете, илтэш, одна плотва.
В комнату, потеснив замершего Сашку, протиснулся еще один человек, с наголо бритой головой и черными висячими усами.
– Здравствуйте… – остановился и он.
– Руслан Лазаревич, – Руслан понял, что его будут пугаться еще долго, к тому же там слышались шаги еще кого-то, – Путешественник из Америки.
Он протянул руку. Вошедшие, хотя и не сразу, но пожали ее.
– Саша. Гусев.
– Равиль Шарафутдин, кузнец экипажной фабрики господина Фрезе.
– А я, – ожил Саша, – тоже там буду работать. Кузнецом.
– А это, – Равиль – татарин, что ли? – уже опомнился и посторонился, указывая на третьего вошедшего, – Егор Соловьев. Тоже будущий кузнец.
Молодой парень Егор выглядел непохожим на собственное имя: светлые волосы, тонкая редкая бородка, прозрачные серые глаза. Широкие плечи кузнеца.
Все трое были одеты в рубашки с поясками, и заправленные в сапоги штаны, слегка попачканные зеленью.
– Вы к кому, господин Лазаревич?
– Да теперь, наверное, к вам, господин Шарафутдин.
– Равиль. Не привык я, чтобы меня "господинили".
– Тогда и я – Руслан. Моя жена Юля, дочь Аня.
– А вы – тот самый американец? – вмешался Саша, – На автомобиле приехали?
– Я, – кивнул Руслан.
– А можно… – глаза Саши горели.
– Можно. Юля, Аня, сходите, покажите Саше маш… автомобиль.
Парень сорвался с места, как будто ему пообещали приз. Даже Равиль заинтересовался. Девчонки пошли за ним, Юля зацепила плечом висящий на стене пиджак…
Бамс! Все обернулись. Обычно одежда не падает с таким лязгом.
Из-под пиджака вытекала тонкая струйка.
– Пропала водка, – вздохнул дернувшийся было Егор.
Жена шагнула было вслед уже скрывшимся Ане и Саше, быстро наклонилась, дотронулась пальцами до разлившейся водки. Потерла, принюхалась…
– Руслан…
– Что такое? – спросил из-за стола Николай Фомич.
Руслан втянул носом воздух. "Водка" отчетливо пахла горелым деревом.
– Это же древесный спирт!
– Соловей! – Равиль дал Егору подзатыльник, – Ты где его взял?
– Ну это… Взял. Думал, по дороге, в поезде выпью…
– Скажи спасибо госпоже Лазаревич. Если бы не она, помер бы от отравления!
– Юля, захвати из машины…
Через минуту лужа была подтерта, Юля принесла и поставила на стол бутылку с белой пробкой, купленную Русланом в полуподвальном магазинчике за шестьдесят копеек. "Казенка".
"Нет, – подумал Лазаревич, – что-то я с соотношением рублей промахнулся. Не помню я водки за шестьсот рублей. Скорее всего, осетра нужно урезать пополам. Не тысяча, а пятьсот наших за один здешний…"
На столе появились две тарелки: с солеными огурцами и жареной рыбой. А также деревянные точеные стопки.
– Так что у вас за дело, гос… Руслан?
За столом сидели два брата: купец Андронов и уездный исправник Иванов.
– Меньше тебе, братец, – исправник был раздражен, – нужно книжек читать! Это ж надо было такую фантасмагорию сочинить! Не доведут тебя писаки английские до добра!
– Думаешь, мниться мне? – купец был спокоен, неторопливо затягиваясь, он курил сигарету.
– Да ты сам себя послушай, что несешь!
– Хорошо. Не буду спорить. Моя ошибка, мой и убыток. От тебя ничего не требую. Только одно…
– Да приглашу, приглашу… Завтра вечером часа на два они у меня.
– Хорошо. Есть у меня один ловкий парень…
Глава 11
– Значит, в Питер собрался? – спросила Юля, когда они уже вернулись в номер.
– Собрался, – довольно кивнул Руслан и плюхнулся на кровать.
Разговор с кузнецами автомобильной фабрики закончился очень даже плодотворно. Равиль с Сашкой Гусевым оглядели УАЗ, долго цокали языками, наконец татарин пришел к выводу, что с человеком, сумевшим сконструировать и построить ТАКОЙ автомобиль, господин Фрезе по крайней мере захочет поговорить. Чтобы узнать, какие еще идеи пришли к нему в голову. Возможно даже – но тут Равиль предсказывать не брался – Руслан сможет войти к Фрезе в долю. Правда, он тут же честно предупредил, что последнее время дела хозяина идут совсем не в гору, среди рабочих ходят слухи о том, что он планирует продать фабрику. Но Руслан поразмыслил и пришел к выводу, что даже если фабрика будет продана – для него и это неплохо. Одно дело придти куда-то и представиться, я, мол, американец без рекомендаций и совсем другое – бывший инженер фабрики господина Фрезе. Совсем другой подход. Так что Равиль пообещал рассказать о нем хозяину, Руслан, в свою очередь, пригласил кузнецов заглядывать к нему к гостиницу, буде возникнет какой вопрос.