– Господин Лазаревич, не продадите ли ваш двигатель?
Он достал из кармана чековую книжку.
– Нет, – покачал головой Руслан.
– Я дам хорошую сумму.
– "Нет" означало "нет", а не "давайте поторгуемся". Двигатель и вся его конструкция защищена патентами… привилегиями, да? И крайне необходима нам для подтверждения прав на патент.
– Ну что ж, очень жаль, – Пороховщиков не выглядел таким уж расстроенным, видимо, не строил в отношении мотора УАЗа планов, – Тогда не покажете ли ваш чудо-автомобиль?
– Руслан Аркадьевич, не окажете ли нашему гостю любезность? – прикинулся дряхлым стариком Фрезе, – Ноги болят, возраст…
– Ну, Петр Александрович, – улыбнулся Пороховщиков, – вы не так и стары. Моему отцу семьдесят семь, а он любому молодому фору даст. Люди вашего поколения из железа делались.
– Ваш отец? Пороховщиков? Цементный завод в Подольске? Помню-помню… "Славянский базар", этот прожект переустройства Москвы пять лет назад.
– Да, это мой отец… – в голосе Саши звучала искренняя любовь – От него, наверное, у меня страсть к новинкам прогресса. Ну что, господин Лазаревич, пойдем?
Они вышли на фабричный двор, зябкий ноябрьский ветер бросил в лицо пригоршню снежинок. Пороховщиков надвинул пониже шапку из курчавого каракуля и покосился на Руслана, в плаще и широкополой шляпе.
"Да, – подумал Лазаревич, – Американский форс – не для русских морозов".
– Любопытная конструкция… – взгляд Пороховщикова обежал УАЗ, как будто сканируя. Казалось, что он просветил автомобиль как рентгеном.
– А почему цвет такой? Для армии готовили?
– Да.
– Совершенно верно, – кивнул Пороховщиков, – Давно пора нашей армии пересаживаться с коняшек на автомобили. Как будто в прошлом веке живем. И вы уже готовы поставлять такие автомобили?
Он повернулся к Руслану. Чистое, наивное лицо гимназиста. И спокойный деловой взгляд бизнесмена. Казалось, через эти глаза смотрит работающий в голове компьютер, или, если следовать приметам времени, арифмометр, который уже прикинул, сколько автомобилей Фрезе сможет изготовить и продать армии, какой профит он на этом получит, а также, не стоит ли попытаться перехватить заказ и положить вышепосчитанный профит в свой карман.
Истинный сын своего отца, точно знающий не только с какой стороны у бутерброда масло, но и толщину слоя, а также место, где бутерброд можно получить за полцены.
– К весне начнем поставки, – приукрасил положение Руслан, поблагодарив мысленно бога за то, что не показал Пороховщикову "модель".
Взгляд немного изменился. Мысль о поставках автомобилей в армию ушла, как неперспективная. Появилась какая-то другая.
– Двигатель, говорите, защищен патентами…
– ВЕСЬ автомобиль защищен патентами.
Руслан опять преувеличил, но те новшества, которые Пороховщиков мог снять на глаз, вроде сплошных дисков, действительно были защищены.
– Грузовые автомобили, – задумчиво произнес Саша, – армия собирается закупать у РБВЗ, легковые, значит, у вас…
Руслану пришла в голову идея. Одним выстрелом попробовать убить двух зайцев.
– К нам поступали заявки о разработке бронеавтомобиля, – заметил он, – но, к сожалению, возможности нашей фабрики не позволяют организовать их производство…
– Бронеавтомобили? – заинтересованность во взгляде, тут же погасшая. Спрятанная, – Кажется, были несколько лет назад попытки, но броневые моторы были признаны бесперспективными…
– Да, проект князя Накашидзе, – небрежно произнес Руслан, как будто сам не узнал о князе полчаса назад, – он был заброшен только потому, что Накашидзе погиб и некому стало продолжать внедрение бронеавтомобилей в армии. А в случае войны они могли бы стать очень полезны…
– Армия, говорите, заинтересована…
– Ну не то, чтобы заинтересована, однако, если бы у нас с Петром Александровичем было больше времени, мы наверняка смогли бы разработать конструкцию и продавить проект. Но увы, придется довольствоваться легковыми…
"Вдруг получится? Такой энергичный молодой человек, в таком возрасте строящий самолет, если заинтересуется и почувствует запах денег, наверняка сможет построить не то, что броневик – атомный крейсер…"
– Да, – вздохнул Пороховщиков, – в армии сейчас можно внедрить множество новинок… Однако мне не до этого. Моя страсть – аэропланы, полеты…
"Ну, попытка была хорошая. Если бы как с Котельниковым – точно знаешь кто и что изобретет, можно подкинуть человеку идею танков, чтобы придумал их пораньше. А так…".
В голову постучалась какая-то мысль.
– Что ж, господин Лазаревич, позвольте откланяться. Мне еще на "Дукс" ехать, за постройкой проследить…
– Отец выделяет вам достаточно средств на постройку?
– Отец? Нет, батюшка аэропланами не интересуется. Я договорился с "Дуксом" о выделении средств на постройку.
– Простите, а сколько вам лет?
– Восемнадцать. До свидания.
"А сколько же вам лет, дитя мое? Ах много, сударь, много, восемнадцать! – Руслан смотрел как Пороховщиков проходит ворота фабрики и запрыгивает в ожидающую его повозку, – Восемнадцать лет. Он строит самолеты, выбивает деньги на их постройку, проверяет работу фабрик отца. Восемнадцать лет! Куда в наше время делись ДАртаньяны, Аркадии Голиковы, вот такие Саши Пороховщиковы? В восемнадцать лет человек считается еще ребенком, их мамы за ручку водят по больницам и военкоматам, и самое главное – они сами не считают себя взрослыми, ведут себя как дети. Почему так?"
Один знакомый Руслана, учитель, давал такое определение подростку "Это человек, который хочет себе права взрослого, и при этом желает оставить себе обязанности ребенка". Руслану иногда казалось, что по такому принципу многие живут до двадцати лет.
"А еще находятся люди, которые считают, что человек нашего времени, попав в прошлое или в мир фэнтези, непременно с легкостью обведет вокруг пальца любого местного. Ага, пока не наткнется на такого вот Сашу".
– Ну что, – спросил Фрезе, когда Руслан вернулся в кабинет, – показали?
– Показал, – Руслан опустился в кресло и потер озябшие руки, – Заодно намекнул, что все защищено патентами и сказал, что армия интересовалась бронеавтомобилями.
– Секретев говорил?
– Нет.
Фрезе и Руслан рассмеялись.
– Правильно, Руслан Аркадьевич. Слишком умный мальчик приходил к нам. Ну что ж…
Фрезе открыл шкаф, в дверь постучали.
Фрезе закрыл шкаф.
– Войдите.
В кабинет вошел офицер. Черные блестящие усы, смугловатое лицо, нос с горбинкой. Судя по погонам с тремя звездочками – поручик.
– Поручик Гурдов, – подтвердил очевидное вошедший, – Павел Васильевич.
Руслан почему-то насторожился. Странная форма была у поручика. На пуговицах, вместо двуглавых орлов – скрещенные топоры и дымящаяся шарообразная граната, на погонах – полное отсутствие вензелей или цифр полка. Руслан внезапно сообразил, что хитрый вензель, который он мельком увидел на погонах капитана Секретева – всего лишь знакомая эмблема автомобильных войск: два колеса, руль и крылья. "Надо же, вот откуда она пошла…".
Несколько необычная фуражка.
Фуражки местных офицеров вообще вызывали у Руслана недоумение. Встретить двух офицеров в одинаковых фуражках было сложнее, чем Годзиллу в Лас-Вегасе. Красный околыш и зеленая тулья, зеленый околыш и красная тулья, чисто зеленые и чисто красные, голубой околыш и белая тулья, желтый околыш и синяя тулья… Можно подумать, что форму императорской армии придумывал полковник Скалозуб, с его страстью к "выпушкам, погончикам, петличкам". А вот фуражки с зеленой тульей и черным околышем, вызывающие у Руслана стойкие ассоциации с танкистами, до сих пор не попадались.
"Танкист?? Тьфу, Руслан, или просто артиллерист…".
– Присаживайтесь, – Фрезе напряженно смотрел на поручика, как будто пытаясь вспомнить, где он его видел.
– Добрый день, Петр Александрович… – Гурдов повернулся к Руслану.
– Мой компаньон, Лазаревич, Руслан Аркадьевич.
– Мы с вами встречались в прошлом году, Петр Александрович…
– Офицерская электротехническая школа, ну конечно! Я консультировался с вашими преподавателями, там нас и представили друг другу. Ваша новая форма смутила меня…