Чуть дальше рабочие заливали каток.
Вообще, несмотря на будний день, праздно прогуливающегося народа было довольно много. Хотя не сравнить с толчеей современного Питера.
Лазаревичи хотели выйти к Летнему саду – просто стало интересно, как там зимой – но спутали берега, так что Летний сад оказался через Фонтанку от них.
Они остановились передохнуть, подышать морозным воздухом и полюбоваться длинным желтым зданием классического стиля.
Неподалеку, возле гранитного парапета, стоял и грустил остроносый молодой человек, в меховой шапке и расстегнутой шинели, под которой виднелся зелено-желтый мундир. Впрочем, грустил он недолго: воровато оглянувшись, человек – скорее всего, студент – достал из кармана серебряную стопку, налил в нее прозрачную жидкость из маленькой бутылки и залихватски опрокинул в рот. Судя по сразу повеселевшему лицу, в бутылке была не минералка. Студент выпил еще одну порцию и, покачиваясь, удалился.
– Папа! А мне так можно?
На льду Невы кипела жизнь: туда-сюда перемещался народ, рабочие укладывали прямо на лед что-то, издалека похожее на рельсы – "Трамвай будут пускать", хмыкнул про себя Руслан – пронесся конькобежец, держащий в руках бамбуковую рамку с натянутой тканью.
Но Аня имела в виду немного: по длинным ледяным дорожкам, пересекавших реку тонкими нитями, с берега на берег ездили деревянные кресла на полозьях. Не сами, понятное дело: кресла толкал сзади специальный человек, а ля рикша.
– Садись, барин, – подкатил к ним кресло мужик в потертом полушубке, – За копейку перевезу.
– Юля?
Юля посмотрела на тяжело дышащего "рикшу".
– Нет, знаешь, как-то не хочется.
– Мама!
– Если хотите, можете с папой покататься.
– Нет! – тут уже был против Руслан.
Бросать жену одну он не собирался.
– Руслан, не переживай, я вас здесь подожду, – Юля взмахнула муфтой, – Все в порядке, никто меня не тронет.
Лазаревич заколебался. С одной стороны, не хотелось рисковать Юлей, с другой – лишать прогулки Аню, у которой и так мало радостей…
– Ладно, – нашел он компромисс, – Прокатимся, но недалеко. Сможешь нас развернуть… вон оттуда? – спросил он у мужика.
– Конечно! За пятачок – откуда скажете.
– Была же копеечка?
– Так за особенный заказ.
– Ну как?
– Здорово!
Аня откровенно наслаждалась катанием: на сам едешь, а тебя везут, здорово! Руслану портили удовольствие две вещи: запах чеснока от ледяного рикши, который пыхтел позади, толкая кресло и то, что Юля осталась одна.
Он оглянулся. Тонкая фигурка жены одиноко чернела в стороне от спуска на лед. Правильно, и на людских глазах, никто не нападет, и не в толпе, никто не подкрадется.
– Разворачивать, барин?
– Разворачивай.
Руслан отвел взгляд от Юли на одну секунду, но когда кресло повернулось в сторону берег, жена уже была не одна.
Рядом с ней как будто ниоткуда появился человек.
Глава 35
Юля смотрела, как ее любимые муж и дочка, весело смеясь, катят по льду на диване-санях, этакой ледовой рикше.
"Господи, Руслан, Аня, как же я люблю вас!"
Она переступила с ноги на ногу.
"Забавно. У меня нет уже желания менять что-то в истории, зато оно появилось у Руслана. Правильно. Нужно попытаться остановить войну, но только ему. Не мне. Будем честны сами с собой, Юлия Николаевна, фантазия у вас хорошая, а вот воплощение придуманного в жизнь – это к мужу. Он может. Он сможет. Руслан умный и осторожный… Вмешиваться в историю – вещь, оказывается, рискованная. Чуть не туда шевельнешься – и конец. Шпионы, грабители, убийства… Никто тут не обязан нас любить, только потому, что мы – из будущего. Маньяк еще этот…"
Как назло, именно на этой мысли за спиной заскрипел снег под чьими-то сапогами. Юля шарахнулась в сторону, выставив муфту в сторону опасности.
Высокий молодой военный. В шинели, каракулевой шапке, похожей на кубанку. Сбоку покачивалась сабля.
– Добрый день! – заулыбался незнакомец.
Незнакомец ли? Лицо почему-то казалось именно что не совсем чужим.
"Кто это? И где я его видела?"
– Вы меня не узнали? А вот я вас сразу заприметил, – офицер щелкнул каблуками, – Поручик Торопецкий…
– Который все время торопится, – вспомнила встречу на авиапразднике Юля, – Праздник воздухоплавания.
– Совершенно верно! Я вижу, что тоже запал вам в душу!
– И как всегда торопитесь.
– То есть, если я не буду спешить, то могу надеяться на место в вашем сердце.
– Мое сердце полностью занято мужем и дочкой.
– Мужем? Тот самый мексиканский стрелок? И где же он? Наверняка сверлит меня ревнивым взглядом?
– Возможно даже, – улыбнулась Юля, – поверх ствола верного винчестера.
Общаясь с поручиком, невозможно было оставаться серьезной. Даже плохие мысли улетучились все как одна.
"Маньяки в фильмах – все как один обаятельные люди, на которых никогда не подумаешь…" – проникал в голову одна гаденькая мыслишка.
"Ну нет. Не будет же он резать меня на глазах у десятков гуляющих. Я сопротивляться буду. Да и Руслан рядом".
Юля бросила быстрый взгляд в сторону невского льда, не упуская из вида поручика. Руслан с Аней уже вернулись и сейчас быстрым шагом приближались к ней.
– А вот и муж.
– Руслан Лазаревич, инженер автомобильной фабрики господина Фрезе. С кем имею дело?
– Поручик Торопецкий, но, прошу заметить, никаких дел я с вами не веду.
Поручик окинул Руслана взглядом и приободрился: роста они были одинакового, но меховая шапка и лохматая шуба Юлиного мужа не шли ни в какое сравнение с гусарской формой Торопецкого.
– Руслан, ты помнишь, я рассказывала? Гусар, с которым я встретилась на празднике?
– Помню, помню…
Руслан пристально посмотрел на поручика, и между ними как будто проскочила искра взаимной неприязни.
Незваный поручик был безукоризненно вежлив, но именно этим и вызывал раздражение.
Есть такая категория людей, которые вежливо улыбаясь и исключительно культурно выражаясь, могут так оскорбить, что либо стоишь и молчишь, либо сразу бьешь. После чего, упав с разбитым лицом, они встают и принимают позу оскорбленной невинности, мол, нельзя бить только за слова. Как будто нет таких слов…
Руслан, как человек спокойный, обычно таких "остроумных" просто игнорировал. К сожалению, не всегда это возможно. Например, если задели твою жену.
Два раза Руслан дрался из-за таких вещей, в молодости, не сдержав себя. Один раз чувствительно огреб по собственной физиономии. И один раз поимел неприятности с милицией, потому что юморист нарвался на ответную "шутку", обиделся уже сам, полез в драку и потерял два зуба и стакан крови из носа.
Здесь так поступать нельзя. На дуэль не вызовет, а вот в суд подать – как фисгармонию из церкви пропить.
– Вы напрасно держите такую очаровательную супругу взаперти, господин Лазаревич. Домострой сейчас не в моде. Или в Америке все иначе?
– Разумеется, иначе.
Руслан не стал говорить, что в "Америке", сиречь в будущем, все, в принципе, так же. И неотразимые "мачо", искренне считающие себя счастьем для любой женщины, встречаются ничуть не реже, чем здесь. Разве что там им смелости придают деньги или папино положение, а здесь – форма и звание дворянина. В любом случае, они считают себя элитой, от одного взгляда которой должна быть счастлива любая женщина "низшего" положения. А муж… А что муж? И вообще, кто такой муж?
– Может быть, – поручик сделал вид, что разговор с Русланом закончен и обратился к Юле, – вы позволите вас когда-нибудь угостить…