— БхагаванДас. «Это —здесь и сейчас (а вы?)»
Хотя Патаиджали ясно говорит о том, что для практики йоги нужна преданность Богу, в сутрах природа Бога глубоко не рассматривается. Детальное описание природы
Бога приводится в Шримад-бхагаватам[41] —столь же древнем тексте, как и «Йога-сутры». В этом тексте Его называют Кришной —бесконечно привлекательным, покоряющим сердца своих последователей. Одного его взгляда достаточно, чтобы тело наполнилось экстатическими волнами счастья. Бог —это Бхагаван, озорной любовник с гипнотической силой обольщения.
В Шримад-бхагаватам Бог предстает перед нами совсем иначе, чем в Бхагавад-гите. В Гите на Бога возложена миссия дхармы: Он ведет интеллектуальные беседы о природе долга. Но в Шримад-бхагаватам Бог открывает нам свое сердце. Он —Кришна, пастух, возлюбленный, который играет на флейте и покоряет сердца. Очаронательный Кришна превращает весь мир в свою л илу, площадку для игр. Кришна Дас поясняет:
Взаимодействие Бога и того, кто Ему предай, называется божественной Лилой.Лила — санскритский термин, который можно перевести как «игра». Мотылек, привлеченный пламенем свечи, летит к ней все ближе, пока пламя не поглотит его. То же самое можно сказать и о преданном Богу —он хочет лишь приближаться к Божественному Возлюбленному, чувствовать тепло и экстаз этой любви. Поскольку стремление к любимому постоянно усиливается, бхакт переживает разлуку с возлюбленным настолько сильно, что все другие страдания этой жизни просто исчезают. В конечном счете бхакта полностью поглощает пламя Любви, он думает только о любимом и в каждом видит лишь Его (Ее). Это и есть Лила.
По мнению Кришны Даса, преданность включает в себя два важных элемента: (1) отождествление, чувство единства и (2) отделение, создание пространства, в пределах которого развиваются устремленность и любовь.
Вера не может существовать без единения, а это невозможно без переживания божественного как того, с чем можно соединиться и что находится в пределах досягаемости. В то же время если нет никакого разделения между Божественным и тем, кто к Нему стремится, то нет и стремления, нет «другого», кому можно быть преданным. В буддизме считается, что сострадание бодхнсаттвы (просветленного) невозможно, если слияние полное и нет «другого» —того, на кого направлено это сострадание.
Другие существуют для того, чтобы дать нам возможность проявлять доброту. Если мы добры к другим существам, то пробуждаем свою врожденную способность отдавать, и именно благодаря этой способности отдавать мы достигаем освобождения. Доброта — метод, позволяющий очистить ум и таким образом достичь освобождения души. Забота о благополучии других является способом единения с Богом.
Чтобы развить желание единения с Богом, бхакты культивируют сладость боли разлуки с Ним. Мы все переживали разлуку с любимым. Нам знакома боль сердца. Нам знакома поэзия, которую мы слышим в своем томлении. Мы знаем, что такое увидеть облик любимого. Благодаря этим переживаниям у нас может возникнуть ощущение того, на что похоже желание приблизиться к Богу. Йог развивает полное радости и печали стремление к пространству разделения, зная, что и это — то, что он ищет.
Стремление преодолеть это пространство и вновь соединиться с Божеством побуждает прикладывать усилия ради продвижения к соединению, и это составляет основу духовной жизни. В такой игре эмоций —от стремления к единению до полного смирения с невозможностью этого — йог находит равные причины рыдать и стремиться к полному слиянию.
Именно это стремление к совершенству и достижение «неполного совершенства» создает пропасть, перепрыгнуть которую мы можем лишь благодаря непоколебимой вере. В бхакти-йоге совершенно необходимо развивать такое стремление и ощущать его вкус. Рамакришна говорил: «Чем пытаться стать сахаром, не лучше ли просто лакомиться им?» Когда поиск заканчивается, больше нет стремления к единению, а остается только само единение. Ощущение устремленности и понимание того, что она вызвана оторванностью от Источника, вызывает экстатическое видение воссоединения.
Когда Свами Нирманаланда учил нас петь Локах самаста сукхино бхаванту, он пытался заставить нас петь это меланхолично. «Если вы поете для Бога, то в вашем голосе должно быть стремление. Хорошо, если есть и легкая грусть», — часто повторял Свами джи.