С Бинго, хочу вам сказать, мы дружны чуть ли не с рождения. Мы появились на свет в одной деревне и с разницей всего лишь в пару дней, бок о бок прошли через ясли, Итон и Оксфорд, а потом, войдя в пору зрелости, закатывали в старом добром Лондиниуме первосортнейшие кутежи. И если существовала на свете живая душа, способная скрасить мне тяготы грядущих безотрадных недель... одним словом, таким парнем мог быть лишь Бинго Литтл.
Но как его угораздило здесь очутиться? Это было выше моего понимания. Дело в том, что недавно он женился на Рози М. Бэнкс, прославленной писательнице, и, когда мы виделись в прошлый раз, он собирался вместе с ней в лекционное турне по Америке. Прекрасно помню, как он сыпал проклятиями, поскольку из-за этой поездки не поспевал на скачки в Аскоте.
Пусть даже явно подозрительным образом - но все же он здесь! И я, устремившись к дружескому лицу, подал голос на манер ищейки-бладхаунда.
- Б-баф! Бинго!
Он крутнулся вокруг своей оси (вот те на! нет, такое лицо дружеским не назовешь - скорей уж исказившимся) и завертел руками похлеще семафора.
- Тсс-иш-ше! - зашипел он, - ты что, хочешь меня погубить?
- А?
- Ты что, не получил моей телеграммы?
- Так это была твоя телеграмма?
- Ясное дело, моя.
- Так что ж ты ее не подписал?
- Я подписал!
- Нет. Ты не подписал. Я так и не понял, о чем в ней речь.
- Ну хорошо - ты же получил мое письмо?
- Какое еще письмо?
- Мое.
- Не получал я никакого письма.
- Ну, значит, я забыл его отправить. Я там писал, что устроился гувернером к твоему кузену Томасу, так что ты должен встретить меня как совершенного незнакомца.
- Но почему?
- Потому что если твоя тетушка заподозрит, что мы приятели, то вышвырнет меня и глазом не моргнет.
- Почему?
- Почему? - поднял бровь Бинго. - Ты сам поразмысли, Берти. Был бы ты своей тетушкой, для которой не секрет, что ты за фрукт, - ты бы стал держать лучшего друга такого парня в гувернерах у своего сына?
Вот теперь у меня голова совсем пошла кругом. Потом я все же сообразил, к чему он клонит, и не мог не признать, что в его словах немало на редкость неприятного здравого смысла. Хотя он все равно не объяснил, в чем - как бы это сказать - суть... квинтэссенция? - в чем момент истины этой таинственной истории.
- Я думал, ты в Америке, - осторожно сказал я.
- Как видишь, нет.
- А почему?
- Неважно. Нет, и все тут.
- И почему ты взялся за гувернерство?
- Неважно. У меня есть на то свои причины. И я хочу втемяшить тебе в башку, Берти - хочу вколотить это в твои бетонные мозги - нас не должны видеть вместе. Этого гаденыша, твоего двоюродного братца, позавчера застукали в кустах с сигаретой, и мое положение сильно пошатнулось. Твоя тетушка заявила, что если бы я осуществлял надлежащий надзор, то подобного бы не случилось. А если она еще узнает, что мы с тобой водим компанию, я вылечу отсюда как пить дать. А я не должен вылететь отсюда - это вопрос жиз ни и смерти.
- Но почему?
- Потому что, - отрезал Бинго.
Тут ему померещились чьи-то шаги, и он с завидным проворством шмыгнул в лавровый куст. А я неспешно побрел к Дживсу - посоветоваться обо всех этих подозрительных явлениях.
- Дживс, - сказал я, входя в свою комнату, где он разбирал багаж, - ты помнишь ту телеграмму?
- Разумеется, сэр.
- Ее отправил мистер Литтл. Оказывается, он здесь гувернером у моего кузена Томаса.
- В самом деле, сэр?
- Лично я этого не понимаю. Я всегда считал Бинго вольной птицей, если ты понимаешь, что я имею в виду; но влететь в гнездо тети Агаты?!
- Да, сэр, - все это крайне своеобразно.
- Я по-другому спрошу - ты представляешь себе человека, который не по приговору суда, а по доброй воле вызовется давать уроки моему братцу Тому, с его-то репутацией трудного ребенка и изверга рода человеческого?
- С великим трудом, сэр.
- Мутное это дело, Дживс.
- Именно так, сэр.
- И знаешь, что во всем этом самое ужасное? Бинго втемяшил, как говорится, себе в башку, что должен избегать меня как проказы, а не то потеряет место. Угас последний проблеск надежды на хотя бы отдаленное подобие пристойного досуга в этой юдоли скорбей - ибо... ты представляешь, Дживс! - тетя запретила мне курить, пока я здесь!
- Неужели, сэр?
- И пить тоже.
- Но из каких соображений, сэр?
- Потому что она по каким-то своим темным причинам, о которых не желает распространяться - короче говоря, она требует, чтобы я произвел впечатление на одного типа по имени Филмер.
- Весьма неприятно, сэр. Впрочем, многие врачи, насколько мне известно, приветствуют подобное воздержание, считая его залогом здоровья. По их мнению, это способствует улучшению циркуляции крови и сберегает артерии от преждевременного износа.
- Вот как? Знаешь, Дживс, когда в следующий раз встретишь этих врачей, передай им, что они тупоголовые ослы.
- Непременно, сэр.
Так начинался этот - оглядываясь на свой весьма насыщенный жизненный путь, скажу не колеблясь - тоскливейший визит в моей практике. Вспомнить хотя бы о муках утраты животворного предобеденного коктейля! А захоти вы спокойно выкурить сигарету - как бы вам понравилось укладываться для этого на пол и выдувать дым в камин?! Или взять скверную привычку тетушки Агаты внезапно появляться там, где ее меньше всего ждJшь. А трагизм насильственной дружбы с достопочтенным Э. Б. Филмером, от чего я едва не впал в грех уныния? Не удивительно, что вскоре мое негодование достигло немыслимого прежде накала. Закусив губу и сжав кулаки до белизны в костяшках, бедолага Бертрам проводил день за днем на поле для гольфа в компании достопочтенного Э. Б. Филмера. Играл Достопочтенный на редкость омерзительно, а высказывания, которыми он обильно приправлял игру, вообще не поддаются никакому описанию.