Сейчас же… Разумеется, подсчитаны были далеко не все голоса. Но всё складывалось так, что в Палате представителей демократы и фермеро-рабочие будут иметь перевес в два к одному, а то и три к одному. Преимущество в Сенате будет не столь огромным. В этом году переизбирался лишь один сенатор из трёх. Впрочем, большинство они получат, причём немалое.
Поэтому победная вечеринка в Мемориальном зале Фресно развернулась на полную катушку. Зал, который был воздвигнут в память жертв Великой войны, был практически с иголочки — его только-только открыли в этом же году. Здание было бетонным и современным, угловатым, с уважительным кивком в адрес классического стиля в виде колонн, воздвигнутых у центрального входа. Для города с населением чуть более 50000, здание было громадным — оно занимало целый квартал.
На балконе первого яруса зала находился окружной исторический музей Фресно. Чарли не заметил, чтобы туда текли толпы. В основном, туда заворачивали милующиеся парочки. Он не был до конца уверен, но держал бы пари на то, что они были более заинтересованы в уединении, нежели в осмотре инструментов золотодобытчика семидесятипятилетней давности.
На первом этаже, ансамбль, который, кажется, целиком состоял из армян, играл джаз. Не было похоже, что музыка была родом прямиком с Бурбон-стрит[26]. Чарли гадал, что бы об этом подумали цветные парни из Нового Орлеана. Мало хорошего, решил он. Однако музыканты старались изо всех сил, а работники, что вели эту кампанию, и сейчас выплясывали на ковре, не жаловались.
Причиной тому, вероятно, служили полдюжины чаш с пуншем. Джо Стил говорил, что желал бы отменить Восемнадцатую поправку[27]. Сухой закон уже находился в процессе отмены, но формально продолжал действовать. В пунш, в чисто косметических пропорциях добавили фруктовый сок. С ним или без него, но этот пунш был достаточно крепок, чтобы завести автомобильный двигатель.
К микрофону подошёл сенатор от демократического штата, чтобы объявить о победе на выборах в Конгресс в штате Колорадо. Те, кто пришёл по политическим мотивам, а не только повеселиться, радостно закричали. Остальные продолжали пить и танцевать.
Через несколько минут к микрофону подошёл ещё один калифорнийский политик.
— Леди и джентльмены! — выкрикнул он. — Леди и джентльмены! — Кричал он так, словно объявлял открытие пятничного вечера боксёрских боев. — Леди и джентльмены, для меня честь и почёт представить вам избранного вице-президента Соединённых Штатов Джона Нэнса Гарнера от великого штата Техас!
Когда Гарнер поднимался к микрофону, закричало ещё больше людей. Контроль техасской делегации подарил ему второе место в строю, пусть даже он и не смог выторговать себе путь до самого верха. Его пухлый красный нос говорил о том, что далеко не все рассказы о его пьянстве являлись лживыми домыслами его противников.
У него были крупные бугрящиеся мышцами руки, руки, которые свидетельствовали о том, что этот человек всю жизнь тяжело работал. Сейчас они были триумфально вскинуты.
— Друзья, мы попробовали и у нас получилось! — выкрикнул он. Местечковый акцент у него был тягучий, словно соус для барбекю. — Герберт Гувер может уходить и делать всё, что ему вздумается, потому что с Америкой он уже ничего сделать не сможет!
Вот теперь он получил настоящую овацию, в которой нежился, словно старая черепаха с мягким панцирем, греющаяся на скале в лучах солнца.
— Теперь мы будем делать с Америкой, что захотим! — выкрикнул кто-то, принявший на грудь немалую дозу спиртного.
— Точно! — начал Гарнер. Затем он одумался и помотал головой. — Не, к чертям собачьим! Мы будем служить Америке, а не крутить ею. Погодите и сами увидите, ребята. Вы не узнаете эти места, когда в дело вступит Джо Стил.
Толпа продолжала его славить, хотя слова можно было истолковать двояко. Словно по волшебству рядом с Чарли материализовался Стас Микоян.
— Скоро Джо Стил скажет пару слов, — сказал он. — Он избавит всех от того дурного послевкусия, что осталось от этого старого пьяного дурня.
— Когда побеждаешь с таким отрывом, никакого дурного послевкусия быть не может, — сказал Чарли.
Он не мог спрашивать Микояна о скоропостижной кончине Франклина Рузвельта. Он был убеждён, что Микоян ничего не знал. Знавший о подобных вещах не мог выглядеть столь бледно на съезде в июле.
26
Бурбон-стрит — улица в Новом Орлеане, известная своими питейными и музыкальными заведениями. Неофициально считается родиной джаза.
27
Восемнадцатая поправка — поправка к Конституции США, по которой на территории страны вводился т. н. "сухой закон".