Чарли вздохнул.
— Ага, похоже, это я и получил. Что мог бы получить, так или иначе. Но мы оба знаем, что я получил бы всё это намного раньше, если бы не работал на него.
— Это нечестно, — сказала Эсфирь. — Что ты сможешь сделать, когда прочие варианты сгниют?
— Всё, что могу. Только так и можно делать. — Мгновение спустя, Чарли продолжил: — В выпускном классе с монашками, мы немного изучали Тацита. Ну, знаешь… римский историк. Боже, какая это была зубодробительная латынь! Но я помню, как он говорил о том, как добрые люди могут служить дурным императорам. Эта мысль посещала меня несколько раз, когда я работал на Джо Стила. Я пытался быть добрым человеком. Уверен, получалось не всегда, но я старался.
Эсфирь приобняла его.
— Я думаю, ты добрый человек, — сказала она. — Несмотря ни на что.
То, что она добавила последние четыре слова, объясняло, почему они опасались, что за ним могли прийти.
Скорее из любопытства, нежели по какой-то иной причине, следующим утром Чарли отправился в Белый Дом. На входных воротах не висел знак «СДАЁТСЯ В АРЕНДУ». Он предположил, что это уже хоть что-то. Войти внутрь труда не составило; не то, чтобы охрана не знала, кто он такой. Но, оказавшись внутри, он понял, что заняться ему нечем. Он сидел в кабинете и слушал радио.
Когда время подходило к обеду, он буднично гулял по коридорам. «Коридорам власти, — подумал он. — Но, только не сейчас». Кабинеты, принадлежавшие Скрябину, Кагану и Микояну были закрыты и заперты на замок. Как и Джо Стил, Скрябин теперь находился вне пределов досягаемости правосудия. Чарли задумался, вернутся ли вообще в Соединённые Штаты оставшиеся двое.
Домой он вернулся рано, но не столь же рано, как днём ранее. После ужина он включил телевизор. Вечер отлично подходил для того, чтобы этот ящик его развлёк. Можно смотреть его и ни о чём больше не думать. Не думать в данный момент выглядело просто чудесным вариантом.
Впрочем, в половине девятого, внезапно прервали рекламу. Диктор взволнованным голосом произнёс:
— Мы прерываем нашу обычную программу для трансляции специального заявления из Вашингтона, округ Колумбия.
— Ну, что ещё? — спросила Эсфирь.
— Не знаю, — отозвался Чарли. — Сейчас выясним.
Они и выяснили. В студии, предположительно в Вашингтоне, напротив американского флага сидел мужчина и смотрел в камеру. Он был среднего возраста, быковатым, с густыми бровями и крепкой массивной челюстью. Когда Чарли его узнал, сердце его ушло в пятки.
— Добрый вечер, сограждане-американцы, — произнёс он. — Моё имя — Дж. Эдгар Гувер, директор Государственного Бюро Расследований. Я обращаюсь к вам этим вечером, поскольку закон и порядок в Соединённых Штатах рухнули. У нас нет президента, нет и законного преемника, дабы занять Белый Дом. После отставки Джона Нэнса Гарнера, Палата представителей и Сенат решили предпринять узурпацию власти, не имея на то права с точки зрения Конституции. Таким образом, верховенство закона, равно как и любая законная власть в стране, рухнуло.
— Ох-хо. — От осознания того, что будет дальше, Чарли поплохело.
Так и было. Дж. Эдгар Гувер продолжил:
— По сему поводу необходимо создать новую власть для сохранения и защиты безопасности нашего любимого народа. До той поры, пока нынешнее состояние анархии и чрезвычайного положения не будет разрешено надлежащим образом, мне стало необходимо временно взять на себя исполнительную власть в Соединённых Штатах. До особого уведомления, в целях предотвращения подрывной деятельности запрещены собрания более десяти человек. ГБР и полицейские силы будут исполнять это распоряжение всеми необходимыми методами. Лидеры Конгресса, ответственные за текущее бедственное положение дел, задержаны для допроса и в целях их собственной безопасности. Подчиняйтесь местным властям, занимайтесь текущими делами, и данная вынужденная корректировка правительства останется для вас незамеченной. Однако, подстрекаемое коммунистами возмущение и бунты недопустимы. Вас предупредили. Благодарю вас, и да хранит Господь Америку.
— Это был наш новый директор Дж. Эдгар Гувер, выступавший из столицы нашего государства, — учтиво произнёс диктор. — А теперь возвращаемся к обычной программе.
Чарли вскинул правую руку.
— Хайль Гувер! — воскликнул он.
Эсфирь кивнула, но при этом, сказала:
— Осторожнее!
— Знаю, знаю, знаю. Я не пойду в тот кабак, где обычно пил Гарнер, и не стану вытворять подобное, чтобы рассмешить тамошних выпивох.