Он постучался.
– Войдите! – раздался гулкий, точно из бочки, голос.
Рэндальф приоткрыл дверь и просочился внутрь вместе с Вероникой и Норбертом.
– Господин мой! – воскликнул он и низко поклонился, отчего Вероника съехала ему на плечо. Норберт почему-то сделал книксен. – До чего же приятно видеть тебя в добром здравии!
Невысокий нарядно одетый человечек, нервно меривший шагами комнату, остановился и повернулся к Рэндальфу.
– Ах, это опять ты, – только и сказал он.
– Разумеется, я! – радостно воскликнул Рэндальф.
Рогатый Барон нахмурился.
– Ты опоздал! – вдруг рассердился он. – Я посылал за волшебником в прошлый вторник!
– Тысяча извинений, господин мой, – заторопился Рэндальф, – но ты ведь знаешь, как это бывает. Одно заклятие ведет к другому, и прежде чем успеешь понять…
– Разумеется, я ничего не знаю и знать не хочу о нашей магии! – заявил Рогатый Барон чересчур, пожалуй, громко и пронзительно. – Когда я призываю к себе волшебника, то рассчитываю, что он немедленно бросит все свои дела и явится на мой зов. Разве это не ясно?
– Ясно, господин мой… Конечно, господин мой… Ты уж прости меня, господин мой… – забормотал беспомощно Рэндальф. – Но я был так занят! Ведь все прочие волшебники ис… отправились на… праздник!
– Ну ладно. Видимо, мне все равно придется удовлетвориться только твоей помощью, – вздохнул Рогатый Барон. – Хотя я просто ума не приложу, что предпринять! Во-первых, какой-то негодяй с Людоедских Холмов – настоящее чудовище! – совсем спятил и на всех бросается. Но это еще ничего: ходят упорные слухи, что в Эльфийском Лесу неладно!
– Я же тебе говорила, – прошептала Вероника.
Одно лишь упоминание об Эльфийском Лесе заставило Рэндальфа побагроветь, и он заторопился:
– Людоед, господин мой? В таком случае тебе поможет только герой-воитель!
Рогатый Барон застонал.
– То же самое ты говорил и в прошлый раз, когда у меня возникли проблемы с водопроводом. Как звали того «героя»? Квентин Кондитер, кажется? Я до сих пор не могу избавиться от безобразия, которое он тут устроил. – Барон покачал головой. – Видимо, беда в том, что качество героя-воителя зависит от качества того волшебника, который его вызывает. И, откровенно говоря…
Он вдруг умолк, меряя Рэндальфа взглядом, удивленно подняв брови и презрительно усмехаясь. Рэндальф под его насмешливым взглядом выпрямился во весь рост и надул грудь.
– Чтобы вызвать героя-воителя с помощью заклятия, – промолвил он, – необходимо проделать огромную работу, господин мой! Для этого нужны глубокие знания и полная самоотдача. Лишь наиболее одаренные волшебники удовлетворяют подобным требованиям. Такие, как твой покорный слуга, осмелюсь заметить!
– М-да? – скептически заметил Рогатый Барон. – Но ведь на этот раз нам потребуется не только умение торты украшать, Рэндальф. В окрестностях замка безумствует огромный великан-людоед, и характер у него портится день ото дня. По сведениям, которые я получил из своих источников, его зовут Энгельберт Необъятный. И, уверяю тебя, он устраивает настоящие погромы: срывает крыши с домов, вытаптывает поля и огороды, а овец сколько передавил…
– Да, приятного мало, – сочувственно заметил Рэндальф.
– Только прошлой ночью он умудрился превратить в лепешку целое стадо овец! – продолжал Рогатый Барон. – Что-то же нужно делать!
– И что-нибудь будет сделано! – торжественно провозгласил Рэндальф. – Ибо я пришел к тебе с радостной вестью: после долгих и мучительных экспериментов мне удалось вызвать в Чвокую Шмарь великого героя-воителя из далекой страны! Он безудержно храбр и отважен, наделен необычайно острым умом, и ему нет равных в поединке. Слава далеко обгоняет его. Пока он завтракает, о нем уже успевают сложить легенду…
– Ну так зови же его скорей! – нетерпеливо вскричал Рогатый Барон.
– Хорошо. Позволь представить тебе: Джо Варвар! – провозгласил Рэндальф и выжидательно повернулся к дверям.
Но на пороге никто не появился.
– Ну? – спросил Рогатый Барон. – Где же он?
– Минуточку, господин мой, – засуетился Рэндальф и откашлялся. – Сейчас я его тебе представлю… – Он выглянул за дверь и вскричал: – ДЖО ВАРВАР! Где же ты-ы?
Не успело отзвучать далекое эхо, как послышались возбужденный лай, цокот когтей, и в зал влетел Генри, хлопая развевающимися ушами, вывалив язык и таща за собой поводок.