Потому я сдерживалась, хотя, порой, хотелось отбросить все сомнения и ограничения, которые я сама же и установила, отбросить прошлое, настоящее и будущее и погрузиться с головой в чувственность и невероятную харизму мужчины.
Потому что хотелось…его всего. Полностью. Или хотя бы того, что он может мне дать. Хотелось до дрожи в коленях, до жарких эротических снов, до помрачения в голове.
Я заерзала, а когда он поднял голову, взяла его за щеки и притянула к себе. И нежно поцеловала.
- Испытываешь меня на прочность? - хрипло выдохнул в мои полураскрытые губы.
- Ни в коем случае, - я улыбнулась. И снова нежно поцеловала. - Просто, раз ты так беспокоишься о моей смерти - заставь почувствовать себя живой.
- Это не повод для шуток! - рыкнул он и нахмурился. - Пойми…
- Понимаю. Хочешь все-таки поговорить? Хорошо, - и снова поцелуй. Ирвин шумно вздохнул, а я и сама начала заводиться. Кровь побежала по венам быстрее, а в голове вдруг сделалось пусто и гулко, - Вот мое мнение. Мы, конечно, не образец отношений, да и про отношения говорить то ли рано, то ли поздно, но… Из нас получилась слаженная команда. По меньшей мере. И когда ты пытаешься выпихнуть меня из своей головы и жизни, напарник, легче не становится. И безопасней тоже. И я не хочу постоянно раздумывать, что я могу что-то сделать опять не так, и ты будешь держать меня на расстоянии… Я делаю все, чтобы моя жизнь - и жизнь других - стала безопасней. Но это, как ты понимаешь, сопряжено с опасностью…
- Я знаю. Я сам привык к такому. Но не привык, что тот, кто мне безумно дорог, в кого я влюблен, постоянно подвергается риску! Меня бесит, что ты хочешь работать в Комитете, что готова подставиться под взрыв, что я могу потерять тебя…
- Потому ты решил, что лучше уж терять того, к кому не успел привязаться окончательно?
Мак замер, внимательно глядя мне в глаза.
Я чувствовала, насколько противоречивые чувства борются сейчас в нем, но никак не могла помочь. Он должен был решить сам.
- Мне страшно, Джой… - наконец, выдавил он из себя и чуть отстранился. - Не за себя.
- Мне тоже страшно, Ирвин. За весь этот противоречивый, жестокий, странный, но единственный мир. И именно потому прошу, не уходи снова ни в каких смыслах - я должна хоть за что-то держаться.
Мы смотрели друг-другу в глаза, пытаясь с помощью пристального взгляда проникнуть друг в друга - не в мысли, нет, но пробраться под кожу, поселиться в голове, стать одним целым.
Как будто это уже не было так.
Он долго молчал. А потом сказал уверенно.
- Не уйду.
Я чуть прищурилась:
- Значит… мы вместе?
- Да.
- Значит… влюблен?
- Джой!
- А что такое? Думал я не замечу в потоке слов? - я тихонько рассмеялась, чувствуя, как отпускает напряжение последних дней. А меня уже повалили на диван и принялись щекотать.
- Ну а ты?
- Что? - сделала вид, что не понимаю.
- Что чувствуешь ты?
- Ну… Ты богатый, симпатичный, отлично трахаешься…
- Джой! - ого как его легко взбесить.
- Ну хорошо…Кажется, я тоже немного в тебя влюблена…
- Немного?
- Бесконечно… - я метко поцеловала его в подбородок, - Безгранично, - чуть прикусила кожу на шее. - Одуряюще и космически…- лизнула ключицу в открытом вороте.
- Потому что я богатый и симпатичный? - он уже смеялся надо мной.
- Угу. А еще ты…
- Отлично трахаюсь.
Ирвин впился в мой рот поцелуем, а я застонала от восторга.
Как же я скучала!
Мужчина терзал мой рот, пока его руки лихорадочно избавляли меня от одежды, а потом принялись оглаживать с ног до головы, успевая облизывать и прикусывать все доступные участки - и я выгибалась от почти болезненных прикосновений к чувствительной после восстановления коже.
Кажется, свой первый оргазм я получила, когда Ирвин играл с моими сосками, кусая их и посасывая, отстраняясь, любуясь недолго и снова со стоном обволакивая своим горячим ртом.
Второй, когда он начал спускаться все ниже, рисовал своим дыханием и губами экзотические узоры на моих бедрах, а потом неожиданно проник языком глубоко внутрь и задал такой темп, который точно должен быть запрещен в пределах нашей Галактики.
А потом я перестала считать.
Я совершенно потерялась в ощущениях и во времени.
Кажется, кричала и била пятками по дивану, выгибаясь так, что хрустел позвоночник. Забывала как дышать. Умирала и воскресала раз за разом. И лишь сумела хихикнуть, когда Ирвин прошептал срывающимся голосом, входя в меня жестко, одним движением, наполняя до краев:
- Прости, я не могу больше сдерживаться…