Когда у девочки подкосились колени и восторг на лице сменился сначала удивлением, а потом ужасом, я уже нашаривал лапой-перчаткой язычок молнии за спиной. Голова Гови свалилась с моей и свесилась набок, открыв красную физиономию и слипшиеся от пота волосы мистера Девина Джонса. Девочка уронила куклу. Кепка упала с ее головы. Она начала царапать ногтями шею.
— Хэлли! — закричала женщина. — Хэлли, что с тобой?
И вот еще один пример везения: я не только знал, что с ней; я знал, что делать. Не уверен, что вы понимаете, насколько счастливым было такое стечение обстоятельств. Речь идет о 1973-ем годе, и пройдет еще целый год, прежде чем Генри Геймлих опубликует статью, которая даст название знаменитому методу. Однако с точки зрения простого здравого смысла это всегда был самый эффективный способ спасения задыхающегося человека, и нас обучили ему во время первого и единственного ознакомительного занятия перед началом работы в столовке. Его проводил закаленный ветеран ресторанных войн, потерявший свою кофейню в Нашуа через год после того, как поблизости появился „Макдональдс“.
„Помните: если не давить сильно, ничего не получится, — сказал он нам. — Не бойтесь сломать ребро, если человек умирает у вас на глазах“.
Я увидел, как побагровело лицо девочки, и даже не вспомнил о ее ребрах. Заключив ее в медвежьи объятия, я прижал левую лапу к тому месту, где сходятся аркой нижние ребра, нажал изо всех сил, и выпачканный желтым кусок хот-дога почти в два дюйма длиной выскочил у нее изо рта, как пробка из бутылки шампанского. Он пролетел фута четыре. И нет, я не сломал ей ни одного ребра. Дети не такие уж хрупкие, благослови их Бог.
Я не замечал, что нас с Хэлли Стэнсфилд — так звали девочку — окружает растущая толпа взрослых. И уж конечно, не замечал, что нас фотографируют со всех сторон, в том числе Эрин Кук, чье фото потом попало в „Хэвенс-Бэй Уикли“ и несколько газет покрупнее, таких как „Вилмингтон Стар Ньюз“. Этот снимок в рамке и сейчас валяется у меня где-то на чердаке. На нем маленькая девочка зажата в объятиях диковинного гибрида, человека-собаки, одна из голов которого покоится у него на плече. Девочка тянет руки к матери — Эрин сумела поймать то самое мгновение, когда мать рухнула перед нами на колени.
Все это смешалось в моей памяти, но я помню, как мать подхватила девочку на руки, а отец сказал: „Парень, ты ведь ей жизнь спас“. И я помню, — причем кристально четко, — как девочка взглянула на меня своими голубыми глазищами и сказала: „Бедный Гови, у тебя голова отвалилась!“
Все знают старый классический газетный заголовок — „ЧЕЛОВЕК УКУСИЛ СОБАКУ“.[12] Заголовок „Стар-Ньюс“, конечно, с ним сравниться не мог, но тоже звучал как надо: „В ПАРКЕ РАЗВЛЕЧЕНИЙ СОБАКА СПАСЛА ДЕВОЧКУ“.
Хотите знать, каким был мой первый порыв? Вырезать статью и отправить ее Венди Кигэн. И я почти наверняка сделал бы это, не выгляди я на снимке Эрин мокрой ондатрой. В итоге я послал вырезку отцу, который потом позвонил и сказал, как сильно гордится мной. Дрожь в его голосе говорила о том, что он едва сдерживает слезы.
— Господь сделал так, чтобы ты оказался в нужное время в нужном месте, Дев, — сказал он.
Может, он. Может, Роззи Голд, она же мадам Фортуна.
А может, и то, и другое.
На следующий день меня вызвали в кабинет мистера Истербрука. Сосновые стены кабинета пестрели старыми ярмарочными плакатами и фотографиями. Мой взгляд особенно зацепил снимок, на котором зазывала в соломенной шляпе и со щеголеватыми усами стоял рядом с силомером. Рукава его белой рубашки были закатаны. Он опирался на кувалду, точно на трость — сущий пижон. На верхушке силомера, рядом со звонком, висела табличка со словами: „ПОЦЕЛУЙТЕ ЕГО, ЛЕДИ, ОН — НАСТОЯЩИЙ МУЖИК!“
— Это вы? — спросил я.
— Именно так. Хотя проработал я на силомере всего сезон. Такие штуки не в моем вкусе. Никогда не любил дешевые балаганы. Присядь, Джонси. Может, колы или еще чего-нибудь?»
— Нет, сэр. Я в порядке.
На самом деле, утренние молочные коктейли у меня чуть ли из ушей не лились.
— Буду откровенен. Своим вчерашним поступком ты отрекламировал наш парк тысяч на двадцать, но я все равно не могу дать тебе премию. Если бы ты знал… впрочем, неважно.
Он наклонился вперед.
— Зато я могу оказать тебе услугу. Когда что-то понадобится, только скажи. Если в моих силах будет исполнить твое желание, я его исполню. Идет?
— Конечно.
— Хорошо. И не мог бы ты еще раз показаться перед публикой — в образе Гови — с этой девочкой? Ее родители хотят отблагодарить тебя лично, но реклама пойдет Джойленду только на пользу. Если, конечно, ты не против.
12
Имеется в виду известный журнализм: «Если собака укусила человека — это не новость, а вот если человек укусил собаку — совсем другое дело».