Я повернулся к Фортуне.
— Можно с вами поговорить?
Она не спросила, о чем, — просто повела меня к своему шалману, откинула фиолетовый занавес на входе и пропустила внутрь.
Там стоял круглый стол, покрытый розовой скатертью. На нем был Фортунин хрустальный шар, сейчас накрытый покрывалом. Два простых складных стула были размещены так, чтобы гадалка и посетитель сидели друг напротив друга, а шар оставался между ними (как мне случайно стало известно, шар этот подсвечивала лампочка, управлявшаяся с помощью ножной педали). На задней стене висел гигантский трафарет — рука с растопыренными пальцами, ладонью вверх. На ней аккуратно были помечены Семь Линий: жизни, сердца, головы, любви (она же «бугор Венеры»), солнца, судьбы и здоровья.
Мадам Фортуна уселась, подобрав юбки, и сделала мне знак присоединиться к ней. Она не сняла покрывало с хрустального шара и не предложила мне посеребрить ей ручку, чтобы узнать будущее.
— Задавай вопрос, с которым пришел, — сказала она.
— Я хочу знать: про девочку вы угадали или правда что-то знали? Что-то увидели?
Она посмотрела на меня долгим, неотрывным взглядом. На рабочем месте Мадам Фортуны слегка пахло ладаном, а не поп-корном и жареным тестом. Стены тут были чисто символические, но музыка, болтовня кроликов, рокот аттракционов казались такими далекими. Мне хотелось опустить глаза, но я удержался.
— То есть ты хочешь узнать, шарлатанка я или нет. Так ведь?
— Я… Мэм, честное слово, я сам не знаю, чего хочу.
В ответ она улыбнулась. По-хорошему — как будто я прошел какое-то испытание.
— Ты милый мальчик, Джонси, но, как и многие милые мальчики, врать ты не умеешь.
Я начал было отвечать, но Роззи остановила меня взмахом унизанной кольцами руки, полезла под стол и вытащила оттуда свою коробку с деньгами. Гадание Мадам Фортуны было бесплатным — все включено в плату за вход, леди и джентльмены, девочки и мальчики, — но чаевые приветствовались. И не противоречили законам Северной Каролины. Она открыла коробку, и я увидел внутри мятые купюры, в основном по доллару, нечто подозрительно похожее на доску для лотереи (противоречащей законам Северной Каролины) и один маленький конвертик. На нем было написано печатными буквами мое имя. Она протянула его мне. Поколебавшись, я взял конверт.
— Ты сегодня пришел в Джойленд не только для того, чтобы задать мне этот вопрос, — сказала она.
— Ну…
Она снова отмахнулась.
— Ты точно знаешь, чего хочешь. Ну да, по крайней мере — в ближайшее время. А поскольку ближайшее время — это все, что у есть у нас всех, кто такая Фортуна, да и Роззи Голд, чтобы с тобой спорить? Иди. Делай то, зачем пришел. А когда закончишь, вскрой конверт и прочти, что я написала.
Роззи улыбнулась.
— Для сотрудников — бесплатно. Особенно для таких хороших ребят, как ты.
— Я не…
Она поднялась, взметнув юбками и зазвенев украшениями.
— Иди, Джонси. Мы с тобой закончили.
Я покинул ее маленькую тесную будку в прострации. Звуки трех десятков шалманов и аттракционов набросились на меня, точно встречные воздушные потоки, а солнце кувалдой добило окончательно. Я пошел в здание администрации (им служил обычный двухсекционный трейлер), вежливо постучал в дверь, вошел и поздоровался с Брендой Рафферти, которая металась между гроссбухом и своим верным арифмометром.
— Привет, Девин, — сказала она. — Следишь за своей Голливудской Девчонкой?
— Да, мэм, мы все за ней приглядываем.
— Дана Элкхарт, так?
— Эрин Кук, мэм.
— Эрин, конечно. Рыженькая. Бригада «Бигль». Чем я могу помочь?
— Я бы хотел поговорить с мистером Истербруком.
— Он отдыхает, и мне бы не хотелось его тревожить. Нам пришлось сделать кучу телефонных звонков, да еще эти счета — терпеть не могу беспокоить его из-за них. В последнее время он очень быстро устает.
— Я ненадолго, обещаю.
Она вздохнула.
— Схожу посмотреть, спит ли он. О чем будете говорить, если не секрет?
— Об услуге, — ответил я. — Он поймет.
Он оказал мне ее, задав лишь два вопроса. Первый — уверен ли я, что хочу того, о чем прошу. Я сказал, что уверен. Второй…
— Ты уже рассказал родителям, Джонси?
— Нас лишь двое — я и отец, мистер Истербрук. Созвонюсь с ним сегодня вечером.
— Что ж, хорошо. Введи Бренду в курс дела перед уходом. Возьмешь у нее все необходимые бланки и заполнишь…
Прежде, чем он закончил, его рот расплылся в гигантском, необъятном зевке, что дало мне возможность еще раз полюбоваться на его лошадиные зубы.